Русская Арктика 2050 (сборник). Александр Тюрин

Прогулка обещала быть легкой, беззаботной и увлекательной. Катастрофа представлялась участникам похода не более чем неожиданным развлечением. Прохор готов был спорить: гибель обезлюдевшего корабля от начала и до конца заснята на камеры десятков мобильных телефонов.

      Вертолет коснулся полозьями льда. Винты, вращаемые остаточным крутящим моментом, лениво сбавляли обороты.

      Прохор вручил видеокамеру подчиненному и выбрался из кабины.

      Внутри шатра оказались легкие пластиковые столики и давным-давно остывший титан. Прохор приподнял крышку: на дне было немного льда. В буфете – запас растворимого кофе. А вот упаковка пластиковых стаканчиков. Прохор повертел в руках: надорванная. Хмыкнул, будто явилась какая-то мысль, и продолжил осмотр. На откидной полочке осталась прозрачная ваза для печенья – внутри одни крошки. Взял попробовать щепотку: сдобные. Прохор указывал поочередно на предметы, затем широко махнул рукой, предлагая оператору запечатлеть панораму. Двинулся к выходу, где размещался вместительный мусорный бак.

      – Хорошо, что «туристы» так озабочены чистотой окружающей среды, – усмехнулся Прохор. – Сейчас узнаем, сколько их вышло в путь.

      Он высыпал содержимое бака посереди шатра. Скомканные салфетки и мятые, с закостеневшими на морозе кофейными недопитками стаканчики. Прохор принялся поддевать их кончиком ножа и, отделяя от общей груды, складывать в кучки по десять штук. Одновременно он пытался представить, какой заголовок выбрал бы заграничный журналюга, подсмотри он за следственной работой. В лучшем случае: «Сегодня КГБ копается в твоем мусоре, а завтра – у тебя в голове!» Возможно, это и было смешно, но на лице у Прохора улыбка не появилась.

      Действовать пришлось быстро, для более кропотливой работы в шатре не хватало как минимум тепловой пушки. Маленьких кучек оказалось двадцать. Кто-то из участников брифинга мог выпить несколько стаканчиков, кто-то не стал распаривать горло перед выходом на холод и не пил вовсе, так что Прохор решил, что число «двести» можно принять за достоверное.

      Задерживаться было бессмысленно. Прохор приказал запускать двигатель и следовать обратным курсом. Несколько часов полета, и замаячил родной ледокол, выкрашенный в багровые тона, с темно-красной посадочной площадкой на юте. Рядом с «Ямалом» чернел на льду вездеход – крохотная, с наперсток матрешка на фоне своей исполинской товарки, в которую поместится целиком матрешечный детский сад. После приземления Прохор велел дежурному матросу передать шоферу и отставному губернатору, чтобы они были готовы через час. Пообедав в столовой двумя тарелками наваристого борща со сметаной, он спустился с палубы ледокола к импровизированной автобазе.

      – Логичнее было взять чуть южнее, – рассуждал в пути Прохор, имея в лице Михаила Васильевича благодарного слушателя. – Дорога там лучше. Есть ровный лед – без проблем расчистить взлетно-посадочную полосу. «Туристы», наоборот, отправились