Его невеста. Lola Honey

к этому свою, несомненно, младшую сестру? Это чертовски отвратительно. Теперь, когда я стою, все мое тело болит, но это, вероятно, от того, что я спал три гребаных дня. Что, черт возьми, он мне дал? Я стою под горячей водой и позволяю ей омывать меня.

      “Где я?” Спрашиваю я, смачивая свою густую гриву темных кудрей.

      “Бостон, ну, в частности, Дорчестер”.

      “Где выросли Уолберги?” Я спрашиваю. Возможно, я одержима Донни.

      “Да”, – говорит она, смеясь. “Я их не знаю или что-то в этом роде, на случай, если вам интересно”.

      “Хорошо”, – говорю я, обнаруживая, что смеюсь вместе с ней.

      “Сколько тебе лет?” Спрашиваю я, желая узнать о ней больше.

      “Семнадцать. На прошлой неделе у меня был день рождения”. Я собираюсь врезать по горлу ее брату. Он гребаный трус, кем бы он, блядь, ни был.

      “Что ж, с днем рождения”.

      “Спасибо. Сколько тебе лет?”

      “Двадцать четыре”.

      “Круто. Мы будем близки, я это знаю”, – взволнованно говорит она. Мне почти не хочется лопать ее маленький невинный пузырь. Почти.

      “Кэшель, ты не можешь быть серьезным. Твой брат похитил меня, как я предполагаю, ради выкупа. Мы не будем разговаривать после того, как меня отправят домой”.

      “Поговори с Дори. Он все объяснит”.

      “Дори?” Спрашиваю я, проводя пальцем по спонтанной татуировке, которую я сделала два года назад. Дори из "В поисках Немо" вытатуирована на моей тазовой кости. Я была в Саванне на весенних каникулах, и мы с сестрами из женского общества нашли Татуированную Лисицу, когда обходили паб. У каждой из нас была татуировка нашего любимого малоизвестного персонажа Диснея. У моей лучшей подруги Гизелы, которая, оказывается, настоящая принцесса крошечной страны Рироккия на Пиренейском полуострове, на плече вытатуирована Мико из Покахонтас.

      “Мой старший брат. Он главный”.

      “Главная? Хорошо”, – говорю я, заканчивая мыть свое тело. Я выключаю воду, и она стоит там, как только я открываю дверь душа. У меня даже нет времени стесняться, потому что она оборачивает меня полотенцем. Затем она замечает эту татуировку.

      “О, черт, он получит от этого чертовски кайф”, – говорит она, смеясь.

      “Он никогда этого не увидит”, клянусь. Она перестает смеяться, но больше ничего об этом не говорит.

      “Я использовала твой странный костюм, чтобы определить твой размер, и купила тебе много одежды. Они висят вон в том шкафу. Она указывает на спальню. “Почисти зубы, и я расчесу тебе волосы, если хочешь”, – говорит она.

      “Все в порядке, Кэшель. Я могу это сделать”.

      “Это действительно не проблема”, – говорит она. Я смотрю на ее лицо. Она выглядит изголодавшейся по женскому вниманию или обществу.

      “Продолжай”, – говорю я, быстро чистя зубы. Я сажусь за туалетный столик и позволяю ей расчесывать мне волосы.

      “Моя мама умерла около десяти лет назад. Моей мачехе было всего восемнадцать, когда она вышла замуж за моего отца, и она