Клетка. Соня Майзенгер

задержала учительница, я ведь говорила тебе, – пыталась жалобно оправдаться. – Конец учебной четверти, через неделю новый год, и мы обсуждали с классом, куда могли бы отправиться.

      – Ты все равно никуда не поедешь и прекрасно это знаешь. Почему не сказала учительнице, чтобы тебя не задерживали, Беатрис? Нравится смотреть, когда твой папа в бешенстве?

      – Но, папочка, я этого совсем не хотела.

      Я не сдержалась. Слезы потекли по щекам. Отец никогда не позволял мне гулять с одноклассниками, все поездки класса проходили без моего участия: тотальный контроль ограничивал меня во всем. Я не гуляла, как все остальные ребята моего возраста. Вместо этого бежала домой после школы, боясь опоздать хоть на минуту, делала учебную программу наперед и брала сверху, ведь папа считал, что так я смогу получить лучшее образование. «Новый год – время волшебства», – твердили все вокруг. Но для меня это был лишь обычный день: отец запирал в комнате около восьми вечера, забирал ключи, окна можно было открыть только на форточку. В моей комнате никогда не было елки или новогодних украшений, не было телевизора, где я могла бы посмотреть перед сном мультики, но были книги, которые тщательно просматривал папа, прежде чем они попадали в мои руки. Он всегда уезжал на новый год, и я не знала куда, но уже на следующий день около обеда выпускал обратно, и дни шли друг за другом, только число менялось.

      – Ты же знаешь, что теперь тебя ждет наказание? – Отец замахнулся и ударил меня по лицу. От силы удара я упала и ушиблась локтями о пол. – С утра я был в таком прекрасном настроении, и опять ты, мелкая дрянь, все испортила!

      Папа взял меня грубо за руки и повел в сторону подвала. Это было самым страшным местом в доме. Он запирал меня там нечасто, как в знак жестокого наказания, считая, что таким образом я лучше подумаю над своим поведением.

      – Прошу, не надо! Прости меня, прости! Я не хотела опаздывать домой, я бежала, торопилась. Прости меня, папочка!

      Но папа не слушал. Он тащил меня по полу, и не получалось за что-то зацепиться, лишь бы не оказаться в этом месте. Отец продолжал выливать свою тираду, стискивая мои запястья, и появилось полное ощущение, что я уже не чувствовала кисти рук. Мои крики никто не слышал – я только надорвала голос. Из-за нескончаемых горьких слез обстановка казалась расплывчатой, но темную дверь в конце коридора я различить смогла.

      Мурашки бежали по телу, меня бросило в пот от воспоминаний. Месяц назад я провела в подвале больше часа. Кричала и плакала, колотила по двери, и в конце концов отцу это надоело. Он выпустил меня, приказывая не выходить из своей комнаты, где позже я провела неделю.

      – Пожалуйста, папочка, я никогда-никогда больше не опоздаю. Обещаю! Я могу убрать все в доме, не выходить из своей комнаты, сделаю все уроки на несколько занятий вперед. Пожалуйста…

      – Беатрис, ты вела себя ужасно: на днях принесла тройку, сегодня опоздала домой. Я хочу как лучше для тебя. Только благодаря таким методам ты сможешь научиться дисциплине.

      Я открыла рот, чтобы добавить