Советский человек. Вероника Киреева

чуть не упал. Вот, думаю, новости! А Оксана халат сняла и лежит в комбинации. Ну, никакого стыда!

      – Ну где ты там, – говорит, – Василий? У меня шея болит, сил никаких нету!

      Я за одеялом скорей сбегал, думаю, что же это такое?

      – Прикройся, – говорю и одеяло на нее набрасываю, – ты же женщина! К тому же несдержанная в своих желаниях!

      – Да мне жарко! – говорит Оксана и скидывает с себя одеяло. – Я может, напарилась в цехе и мне вообще с себя снять всё охота. Я устала!

      И срывает Оксана комбинацию и бросает ее, прямо в меня. Я поймал ее, и стою. Да как же хорошо, думаю, что мы в браке. Что можем исправлять друг друга и как-то обуздывать.

      – Да что ты встал с ней? – говорит она. – Иди, спину помни мне.

      – Оксана, – говорю я, как можно доходчивей, – ты на редкость привлекательная женщина. У тебя как я вижу сейчас при свете дня прекрасная фигура, достойная кисти художника.

      – Правда? – она недоверчиво посмотрела на меня.

      – Да, – говорю я. – Если бы я был художником, я бы обязательно тебя нарисовал.

      – Ты серьезно? – все еще не верит она.

      – Ну конечно, – говорю я, искренне сожалея о том, что у меня нет ни кистей, ни холста. – Нарисовал бы тебя в саду, под цветущими яблонями, как сидишь ты на скамье и смотришь вдаль на…

      – Нарисуй меня лучше в комбинации, – перебивает меня Оксана. – В такой кружевной, а по низу у нее пришиты цветочки голубенькие. Я такую вчера в универмаге видела.

      – Оксана, – опешил я, – да как же можно?

      – А что такого? – удивляется она и чуть ли не ножницы передо мной выполняет. – Мне стыдиться нечего!

      – Да как же так? – не понимаю я. – Это же как-то…. нехорошо….

      – Ну, тогда в пеньюаре, – мечтательно произносит она. – В прозрачном таком, до пола….

      – Оксана, – а я вообще растерялся, – ты вообще что говоришь-то?

      – Ой, – махнула она рукой. – Не хочешь, так и скажи! Подай мне халат, я к Тамаре схожу, спрошу, как она маринад делает.

      Ушла Оксана к соседке, а я сел и сижу с её комбинацией в руках. Думаю, как же её исправлять? Так она ест за троих, на ходу раздевается, да еще хочет, чтобы я рисовал ее в пеньюаре!

      Все культурно!

      Не хватаем нам культуры, товарищи! Ох, как не хватает! Да мне стыдно! Я вчера в автобусе ехал, так такого наслушался. А в метро? Да хоть не заходи! А как хочется, чтобы все культурно было, чтобы каждый человек книгу читал и не разговаривал.

      Или в театры ходил. На сцене-то плохого не скажут. Это ж не трамвай! Или в консерватории. Там вообще одна музыка. Сиди себе слушай! Я раз пошел, думаю, не всё тебе гайки закручивать да бензобак заливать.

      Пришел, значит, а всё культурно. Люстры, бра, зеркала! Никто не бегает, не говорит, что тосол закончился. И ковры такие, что я в сапогах иду и не слышно! А на стенах картины висят и диваны кругом.

      Я присел на один, сижу. На картину смотрю. Не пойму, что там нарисовано. То ли