Маленький секрет хорошей девочки. Алёна Черничная

Мне нужна его поддержка. Я рассчитывала хотя бы на открытый, доверительный разговор с ним. Я сама пока ещё с трудом понимаю происходящее с нами и складываю реальность в голове в правильный пазл.

      Весь день меня трясло мелкой дрожью. А результаты анализа крови я ждала с ещё большим страхом, чем списки зачисленных в вуз. Казалось, что я потеряю сознание прямо там, в клинике. Я хотела, чтобы Андрей меня обнял. Но он стоит напротив и не касается меня. Просто резко выдыхает:

      – Садись в машину. Поехали.

      – Куда? – часто-часто моргаю, чтобы не дать солёным слезам скатиться по щекам.

      Я словно теряю того весельчака Никольского, который заваливал меня тысячей нежных слов о любви.

      – Я отвезу тебя домой, – безэмоционально выдаёт Никольский.

      ***

      Обычно мы всегда ездили в машине, переплетая пальцы и громко слушая музыку, гремящую басами.

      Но сегодня в салоне отвратительная тишина. Я чувствую, как напряжен Андрей. Его ладони сжимают руль и периодически так сильно, что белеют костяшки пальцев. Так хочется протянуть свою руку к его.

      Но я просто сижу на пассажирском как зомби. Не двигаюсь, гипнотизируя яркий свет фар перед капотом бешено мчащегося спорткара.

      Я решаюсь подать голос, только когда машина тормозит у моего подъезда.

      – Андрей, – смотрю на молчаливого Никольского и пытаюсь начать разговор мягко. Может быть, ему просто нужно время? Я сама ещё как пришибленная после увиденных двух полосок. – У нас же всё будет хорошо?

      – Будет. Если ты сделаешь, как я тебя прошу. – Не поворачиваясь ко мне, он лихорадочно шарит руками по карманам джинсов.

      И, словно не замечая, как меня долбит дрожью, достаёт несколько пятитысячных купюр. Спокойно кладёт их передо мной на приборную панель.

      – Вот. Это тебе, – чётко проговаривает он, но в глаза мне так и не смотрит. Поправляет брендовые часы на запястье и делает вид, что в первый раз замечает их на своей руке. – Реши эту проблему.

      До боли закусываю губы. Что вообще происходит?

      – Я не смогу. – Всё-таки слёзы комом встают в горле. – Мне страшно…

      – Значит, пока не избавишься от ребёнка, можешь мне не звонить.

      Мне будто загоняют остро заточенный тесак под рёбра. Смотрю на Никольского за рулём и почти не вижу его: все очертания вокруг расплываются от накативших слёз. Не притронувшись к этим проклятым деньгам, я рывком дёргаю ремень безопасности и вылетаю из «мерседеса».

      Не проходит и секунды, как за моей спиной с визгом пробуксовывают шины, и машина срывается с места. Я остаюсь одна посреди тёмного двора зачуханных панельных многоэтажек. И, по всей видимости, одна не только физически, но и морально…

      ***

      Почему он не звонит и не пишет уже вторые сутки? Я мучаю телефон каждый час. Набираю знакомые цифры и травлю себя длинными гудками в трубке. Раз за разом…

      Мне казалось, что у нас нет проблем. Может, мы и не идеальная пара, но и крупных ссор никогда не было.

      Я всегда старалась сглаживать все углы. Андрей