Экстрасенс. Александр Зубов

диагностируется приборами, особенно на ранних стадиях. Наконец, эти лучи, виденные после потери сознания… Осталось ощущение, что это не было следствием простой расфокусировки зрения.

      Тем не менее, жизнь продолжалась, травмы постепенно отступали под напором лекарственных препаратов и постоянных упражнений. Голова уже не болела столь часто и так сильно, как в первое время сокращения медикаментозного воздействия, речь восстановилась, ноги стали живее откликаться на сигналы мозга, Сергей стал ходить сначала с костылями, а затем и с палочкой. Находиться в стационаре дальше не было необходимости, и его выписали для продолжения реабилитации в домашних условиях.

      Время выхода из больницы совпало с началом активной фазы предвыборной кампании. Сорокин пытался привлечь Богданова к работе, предлагая управлять процессами создания кандидатских программ, разработки PR-мероприятий и планов их проведения, в режиме неполного рабочего дня, появляясь в офисе хотя бы на пару часов. Сергей понимал логическую необходимость вступления в дело, к этому подталкивала и необходимость поправки личных финансов, но внутри все противилось возвращению. Ему до ломоты в теле, до фантомных болей в уже заживших переломах не хотелось заниматься выдумыванием новых способов обмана. При мысли, что придется снова нагло и открыто лгать, раньше забавлявшей его, нравившейся обещанием интересной игры, теперь появлялась тошнота.

      Заместитель отказал своему начальнику, чем зародил в его душе большую обиду. Дмитрий Николаевич, конечно, понимал физическое состояние Сергея, и, как ему казалось, нашел самый щадящий для него вариант участия. А потому никак не ждал отказа. Он был уверен, что этот парень обязан выйти на работу потому, что компания находится в контрактных обязательствах сразу с пятью кандидатами, идущими по разным одномандатным округам, и одной политической партией. Качественно выполнить все договоры без Богданова, всегда являвшегося креативным мозгом фирмы, агентство не могло. К тому же, несмотря на сокращенное участие, заму предлагалось полное вознаграждение. И всем этим расположением он пренебрег.

      Зная генерального, Сергей довольно точно представил себе его реакцию на отказ, но, сделав выбор, почувствовал значительное облегчение и решил, что оно в данный момент ценнее хорошего расположения шефа.

      Между тем, с переездом домой, жизнь стала наполняться унынием. Значительно поправившееся здоровье уже не заставляло жить каждой отдельной минутой, открывая простор для взглядов в будущее, в котором ничего оптимистического так и не появилось. Отказав начальнику и почувствовав на минуту вкус свободы, теперь Богданов отчетливо понимал ее цену: ему вряд ли удастся занять прежнее положение на работе, его будут отодвигать от управления, всячески давая понять, что он в этой фирме ничего не значит, и никто его здесь не держит. Такие перспективы делали возвращение