Экстрасенс. Александр Зубов

полицейский лейтенант. – На моей памяти в таком фарше еще никто не выживал. Он гнал, наверное, больше 150-ти.

      Да это же они про меня! – прошило догадкой сознание. – Но как?! Я же здесь… – еще раз огляделся по сторонам. – Сверху. И вижу все со стороны… Я умер что ли?! Как странно. И как спокойно на душе.

      – Молодой, наверное, – продолжал разговор готовивший инструменты для разрезания металла эмчээсовец.

      – «Мазда 6» принадлежит гражданину Богданову Сергею Савельевичу. Если за рулем был он сам, то это мужчина 36 лет.

      Точно. Это они про меня. Я и был за рулем. Неужели я вправду умер? Как-то глупо все вышло. Любопытство потянуло ближе к земле.

      – Сейчас увидим, кто там, – сказал сотрудник МЧС, поднимая гидравические ножницы.

      Глядя на свое тело, бережно вынимаемое и укладываемое на носилки целым коллективом, на окровавленное, неестественно бледное лицо, он удивлялся тому, что не чувствует с ним никакой связи. В машине скорой стал понимать бессмысленность дальнейшего движения за своей оболочкой, почувствовал, что новое состояние дает гораздо больше свободы, захотел двинуться выше, в свободное воздушное пространство. Посмотрел на потолок реанимобиля, намереваясь пройти сквозь него… Но остановился, услышав громкий возглас врача, направленный к находившейся тут же медсестре:

      – Уходит! Давай дефибриллятор!

      Сознание неожиданно отяжелело и погасло.

      ***

      Прежде, чем открыть глаза, вспомнил историю с аварией и наблюдением за операцией своего спасения, тут же почувствовал ноющую боль во всем теле и понял, что усилия по реанимации дали результат. Свет на мгновение прожег зрачки, но и после того, как зрение нормализовалось, увидеть почти ничего не удалось из жесткой фиксации головы. Впрочем, и без детального осмотра можно было понять, что вокруг больничная палата. Стало слышно прерывистый электронный сигнал, догадался, что аппаратура отсчитывает его пульс. Быстро устав от произведенных усилий, восприятие начало затрудняться, затормаживая работу мозга. Организм опять погрузился в состояние сна.

      В одно из следующих пробуждений успел, закрывая глаза, сообщить оказавшемуся в палате врачу, что слышит его, чувствует свое тело, ответить еще на несколько вопросов, содержание которых тут же забыл. Постепенно силы стали прибавляться, периоды бодрствования становились продолжительнее.

      Однажды в такую минуту рядом с кроватью оказались мама и старшая сестра. Мама стояла и молча плакала, села рядом и продолжала плакать, не в силах остановить слезы по требованию дочери. Сын говорить еще не мог, но только теперь до него дошло, какие страдания доставил он этой родной душе. Только теперь он подумал, что никакие его выдуманные или настоящие любовные страсти не стоят капли жидкости, текущей из ее глаз. Только теперь он понял, что, не смотря на полную самостоятельность существования, он не имел права так рисковать