Семён Светлов. Алексей Лукшин

Вся моя сущность наружу всплыла. Я теперь перед Богом как на ладони. И вера укрепилась. Только в людях разочаровываться с каждым днём всё больше начал.

      Раздражённый Тарас, проговаривая каждое слово, в ответ на это Жорино ортодоксальное заявление сказал:

      – О, как тебя понесло. Похоже, когда ночью вещи крал, вера твоя принципами поступилась. Может, спала твоя вера? Или задремала на время, пока ты разногласия с другом ночью урегулировал. Нет. Впрочем, современная гибкая вера более убедительна.

      Жора не спасовал, постращав его:

      – Пожалеешь, Тарас. Ой, как пожалеешь. Я ведь серьёзно.

      – Не зли меня, Жора, – спокойно ответил Тарас, – похоже ты комедию ломаешь.

      – Тарас, подожди, всё интересное только начинается, – сказал Андрей Философ пытаясь прояснить историю.

      Жора не выдержал.

      – Дай я расскажу. А то сейчас Семён вам расскажет.

      Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Подошёл к столу, взял у кого-то недопитый бокал с чаем. Выплеснул в обычную корзину с мусором. Ополоснул в кулере, снова выплеснул, после чего налил кипятка и сунул в бокал пакетик с чаем.

      – Так-то он рассказал верно, но к делу моему это не относится.

      – Времени нет, Жор, – торопил Андрей Философ. – Ты человек скорый, быстрый, моментальный. Давай по-существу да разойдёмся.

      Жора сбивчиво расставлял точки над i, как ему казалось.

      – После всего Семён предложил мне стать директором. Открыл фирму. Назначил меня. Я согласился. Но я же за просто так не буду работать. Вот договорились, что он будет платить десять тысяч.

      – Семён, это правда? – Андрей обратился к нему.

      – Правда. Суд же впереди. Иначе нельзя.

      – А деньги? Деньги за что?! – удивился Андрей.

      – Он же гол, как сокол, ребёнка нечем кормить. Да беда навалилась: тогда он в казино сильно проигрался. Я решил: с меня не убудет. Подкину. Кто в церковь несёт, кто в детский дом. Разве мало способов десятину свою отдавать. Благое дело. А здесь особенно: с детства знакомы. Вдвойне приятно. Ну подкидывал ему.

      Андрей остолбенел на миг, потом сказал с сожаленьем:

      – Память – вещь коварная, потому что у дружбы руки короткие. И что, Жора, договорились? В чём хоть работа заключалась твоя? – он обратился к Жоре.

      – От работы кони дохнут, – важно произнёс Жора, – а я директор, лицо компании. Встретиться с кем. Обсудить. Право подписи я Семёну отдал. Всё равно ничего в бумагах и цифрах не понимаю.

      Андрей пристально разглядывал собеседника.

      – Ты хоть что-нибудь делал? На работу, сюда, в офис, приезжал? За прошедший год я тебя здесь встретил один раз, когда ты машину свою разбил и помогал командирским голосом с эвакуатора её сгружать. Скорее, мужика-водителя пугал и стращал, чтобы меньше денег ему заплатить. А больше я тебя здесь не видел. Потом не знали, что с машиной делать: людям парковаться мешала, глаза мозолила. Вот и всё, что помню. Про аварию тоже слышал, но не так подробно.

      Оставаясь на своей волне, Жора навязывал