Семён Светлов. Алексей Лукшин

перечеркнул все нити дружбы. Ты, как паук, затянул меня в свои сети. Я жене рассказал, какой ты человек! Всё! О твоих предложениях. Наконец-то у меня просвет в жизни появился. Что же я плохого тебе сделал? За что ты со мной так? Ну за что?

      Жора захлёбывался, слова повторялись, на его глазах появились слёзы.

      – Мне что, посторонних людей привлекать, чтобы разобраться?

      Андрей Философ встрепенулся:

      – Нет! Это хорошо, что ты сюда пришёл.

      Андрея выходка Жоры ошарашила:

      – Да. И по-другому нельзя.

      Глава V

      Жора повернулся к Андрею.

      – Я почему сразу согласился? Если ты присутствовать будешь, то я обязательно хочу, чтобы все слышали.

      Андрей одобрительно кивнул.

      – Я сколько раз пытался до тебя донести!

      Он снова встал перед Семёном.

      – Но ты меня не слышал. Да и не хотел слышать. Не велика потеря. Какой-то Жора.

      Перебивая его, Семён Светлов попытался встрять в торопливый спич:

      – Послушай, Жора. Ты о чём говоришь? Я тебя не понимаю. А вокруг кто слушает – тем более не разберут, что ты несёшь. Какие предложения? Что я тебе предложил? Очнись.

      Жора задал ему вопрос:

      – Семён, у тебя есть деньги? У тебя дети сытые?

      Семён Светлов пожал плечами:

      – Причём тут мои дети? Что тебе до моих детей, до денег? До моих денег?

      Жора воодушевился, как лиса, словно поймал его на слове.

      – Ага. Сразу до моих. А до моих детей, до моих денег тебе дела нет. Да! Ты богатый! У тебя бизнес. Здесь доля. Там доля. Понемножку из разных мест денежки текут. А у меня нет. Так зачем ты обещал? Зачем ты меня в бизнес затянул?

      – Какой ты бизнесмен? – злился Семён. – Ты неудачник. И уж точно я тебя, лентяя, никуда не затягивал. Это бред. В твоём воображении произошёл взрыв. Тебя контузило.

      Семён постучал по столу.

      – Двадцать первый век на улице. Ты понимаешь? Двадцатый прошёл, закончился. А ты остался в нём. Ты забыл. И остался в нём. А твоя плоть с нами. И блуждает. А сейчас она вдобавок и говорит. И всплыли ужасные вещи, о которых никто не догадывается. Между тем, что ты сказал, и тем, что происходит в реальности, всякая связь отсутствует.

      На лицах – смятенье. Все скучали и ждали объяснений. За брехнёй и пустословием могли скрываться любопытные факты.

      Андрей Философ шёпотом про себя произнёс:

      – Интрига – прикормка алчущих зла. Пушкин, кажется. Или не Пушкин. Всё может только повторяться.

      Глава VI

      Волнуясь, Жора искал, куда присесть или облокотиться. Минута замешательства. Он полез в карман и достал тетрадный листок. Взглянул, сверяясь, не забыл ли чего. Как бы оправдываясь, но всё-таки имея на руках доказательства, положил на стол перед Семёном Светловым.

      Тот в свою очередь смотрел на него, стараясь понять. Потом взглянул на него.

      – Что это?

      – Список людей, с которыми ты встречался. По нашей договорённости ты должен за каждого деньги. Сумму я указал.

      Семён