Коло Жизни. Средина. Том второй. Елена Асеева

в первое мгновение не сообразив, что произошло, днесь торопливо поднялся с кресла, и, шагнув к младшему брату, придержал его за локоть. Димург, как допрежь юноша обхватив обоими дланями голову, дышал через раз и вместе с тем тяжело покачивался вправо… влево.

      – Мальчика, мальчика, – прошептал Мор своими махом почерневшими губами, где, как и на всей коже, погасло золотое сияние, и сама она стала густо темной.

      Велет также спешно ступил к недвижно лежащему в парах облаков на полу мальчику и присев подле нежно огладил его спину, да также бережно попытался приподнять с пола, чтобы прижать к себе.

      – Не тронь! Не тронь меня! – истерично громко крикнул Яробор Живко и порывчато оттолкнул от себя руку Бога.

      Он также рывком сел, поджал к груди ноги и схоронил лицо в коленях… Стараясь сокрыться от всех, переживая видение и осознавая, что испытываемая Мором боль была последствием его крика… его нежелания заниматься с Кали. Велет немедля убрал руку от юноши, не желая его еще больше тревожить, и опасаясь повторения видения, болезненных не столько для него, сколько для его любимца Мора. Впрочем, не желая оставлять мальчика на полу, Бог, легохонько взмахнув руками, подгреб к нему со всех сторон туманные испарения, которые сначала окружили, а потом словно подползли под него. Еще миг и они энергично, вспухнув, приподняли Яроборку над полом, образовав под ним объемный, круглый, чагравый пуфик.

      – Мор, – беспокойном молвил Велет, и, поднявшись, шагнув к брату, придержал его покачивающееся тело. – Надо снять обод, – участливо произнес он, помогая Димургу воссесть на кресло, и сам, опускаясь на присядки напротив. – Отец ведь сказал тебе, малецык надо снять обод, украшения… все, что непосредственно связывает тебя и пространство. Иначе ты вмале будешь похож на Вежды. Мой милый, дорогой малецык, моя любезность.

      Полюбовно протянул Велет и провел перстами по щекам, сомкнутым очам Мора перемещая с их кончиков золотое сияние на почерневшую от боли кожу Господа, снимая с него напряжение и умиротворяя. В залу можно сказать стремглав влетела рани и перво-наперво тревожно оглядела недвижно сидящего на облачном пуфике Яробора Живко. Затем она также скоро пробежалась взглядом по фигурам Мора и Велета да легохонько закачала головой, несомненно, расстроившись произошедшему. Кали-Даруга также спешно сойдя с места, в пару секунд достигла мальчика, и, остановившись подле, едва ощутимо и вскользь пройдясь руками по его спине и голове, заботливо протянула:

      – Ом! дражайший мой господин.

      – Не трогай! Не трогай меня! – горько произнес Ярушка и тягостно сотрясся, подавляя в себе рыдания, абы они дюже желали выплюхнуться из глаз и рта.

      – Господин, – не отступала Кали-Даруга, потому что ведала, как нужно вести себя с мальчиком. – Весьма страшное видение, надобно выпить вытяжку, чтобы не было повторного.

      – Отстань! Отстань! – молвил юноша совсем тихо, стараясь