Очередь. Михаил Однобибл

стоят в очереди на трудоустройство здесь? То, что ты попал в город помимо своей воли, не пустая случайность, а знак, что ты созрел для постоянной работы в городе. Он сам привлек тебя к себе. Для городской службы далеко не всякий годен, потому что легкое и приятное времяпрепровождение она только по виду, а по сути накладывает серьезнейшую ответственность, ведь постоянный служащий пользуется плодами трудов сезонников и решает их судьбы, и чем выше его власть, тем больше он рискует наломать дров ее неосторожным, легкомысленным употреблением. Может, в такой работе меньше пота, зато больше выдержки и терпения, меньше героики, зато неизмеримо выше цели, которых можно достичь, шире открывающиеся горизонты!»

      Но уже истекало время споров и увещеваний. Они вышли из улиц к воде, учетчик жадно смотрел на распахнувшуюся в обе стороны низкую покачивающуюся ширь. Вот те на! А лед-то уже пошел.

      Они стояли у городской бани, старинного строения, крепко вросшего в берег каменными стенами. Река здесь расширялась и мелела. Поперек русла были вбиты в дно деревянные сваи. Они держали доски узких пешеходных кладей с хлипкими деревянными перильцами. Сейчас река переливала клади. Наползающие льдины выворачивали доски. Прибитые к ним перила покосились. Понятно, что только вбитые в дно сваи стояли из года в год, а настил каждую весну уносило половодье. После спада реки город настилал новые доски, это показывало, какой заботой были окружены в городе постоянные жители, все, включая немногочисленных обитателей заречных улиц. Учетчик видел со своего берега, что домишки там стояли редко, людей около них не было видно. Между тем в сотне метров ниже по течению висели фермы железнодорожного моста. И лишь для того, чтобы жителям заречья не приходилось карабкаться на высоченную крутую насыпь, а после перехода на другой берег спускаться с нее, рядом была устроена и каждый год возобновлялась низкая и удобная пешеходная переправа. Сколько оставалось жить прошлогодним кладям, сейчас был вопрос минут. Учетчик и Лихвин одни на пустынном берегу наблюдали величественную картину ледохода.

      За рекой, под ивой, курили незнакомые сезонники. Они опирались на тяжелые мокрые пешни. Этих ледокольщиков или их товарищей учетчик видел с высоты горсада, они дружно ломали тогда еще стоявший лед, чтобы река скорее вскрылась. Они сделали самое трудное и предоставили воде довершать начатое. В их усталых, неторопливых движениях ощущалось чувство выполненного долга. С ревнивой, голодной завистью учетчик подумал, что он еще не приступал к весенним работам. И неизвестно, когда приступит, сколько дней потратит на поиски бригадира, как скоро заживет колено.

      Летящий над рекой ветер продувал насквозь. Лихвин прекратил безнадежный спор и в угрюмом одиночестве сидел на пригорке. Рядом сиротливо стояла бутылка сибирской водки, взятая из столовой. Он ее выставил, но не пил. Учетчик подошел к самой воде, думая, что предпринять,