Лучший стрелок. Саяна Гэбб

отделения, плотно прижимая стопку медицинских карт к груди. Ему приходилось лавировать среди бестолково толкающихся посетителей и пациентов, уклоняться от деловито снующих вдоль коридора медсестер и санитарок. Сталкиваться с людьми не рекомендовалось: для студента это было бы непозволительной оплошностью. Особенно, с санитарками – это могло надолго вывести из строя работу всего отделения. Пока ты студент медицинского университета – ты существо никчемное и просто путающееся под ногами. Задача твоя быть невидимым и ждать того момента, когда вдруг какой-то сотрудник решит тебя заметить и дать поручение, чаще всего неприятное.

      Поэтому, когда Иван чуть не столкнулся на повороте с человеком, он мгновенно остолбенел, закрыл глаза и замер. Он вдруг ощутил, что страшно замерз, так, что даже кости, казалось, заиндевели. «Все, сейчас начнется!» – подумал он и зажмурился еще сильнее. Когда через пару секунд пламенно-матерная речь так и не прозвучала, он осторожно приоткрыл глаза. Чувство обморожения исчезло также внезапно, как и появилось. Процесс движения людей в коридоре был прежний. И тут глаза Ивана уловили явный диссонанс. Рассекая скопление людей, по отделению двигался невысокий мужчина в форме уборщика, толкая перед собой тачку с ведром и шваброй. Иван рассмотрел сзади лысеющую макушку, сутулую спину и бурые грязные разводы на медицинской одежде. «Ого! И он так спокойно разгуливает! Куда это старшая смотрит? Она ж его, не жуя, проглотит!» – поразился Иван. В этот момент из своего кабинета вышла Алевтина Марковна – старшая медсестра, высокая и широкая во всех плоскостях женщина. Воцарившись ровно посередине коридора, она окинула отделение мрачным оценивающим взглядом. Пара молодых врачей ускорили шаг, метнувшись мимо с грацией испуганных ланей; медсестры замерли, чуть склонившись в молитвенном полупоклоне; сам Иван прижался спиной к стене, пытаясь с ней слиться. И лишь уборщик медленно, но уверенно продолжил шаркать по линолеуму старыми тапками, толкая перед собой дребезжащую тележку. Иван обомлел, когда увидел, как Алевтина Марковна делает шаг назад, пропуская уборщика. Ни взгляда, ни окрика, ни даже замечания. Она смотрела сквозь него. «Вот те раз! Она ординаторов на завтрак ест, не дай бог они не в свежих халатах появятся! А тут парень словно из выгребной ямы вылез, а старшая промолчала! Кто ты, воин? Внебрачный сын главного врача? Засланный казачок из Минздрава? Или это какие-то каверзы Роспотребнадзора?» – мучился в догадках Иван. Но его ментальные терзания были кратки: из ординаторской вышел один из докторов и, увидев Ивана, приглашающе махнул ему. Иван обреченно вздохнул, зная, что ничего хорошего ему это не сулит.

      –Ээээ, дружище, – доктор слегка смутился от того, что не помнил имени студента, – зайдите, пожалуйста, в триста сороковую к Семеновой.

      Иван сник. Семенова была известна всему отделению. Ей было восемьдесят два года, и характер она имела скверный.  Связываться с ней побаивался даже заведующий отделением.

      – Эээээ… А зачем? – проявил бессмысленное любопытство Иван.

      Врач по-дружески приобнял Ивана за плечи, потянул его в сторону нужной палаты и тихо прошептал на ухо:

      – А затем. Семенова решила за клизму отомстить… Медсестра молодая и неопытная. Семенова – старая и опытная. Звезды сошлись… Но не так, как хотелось бы, – он хохотнул. – Короче, она судно из-под себя вытащила раньше, чем нужно. Теперь надо помочь с заменой белья и помывкой бабули.

      Иван молча кивнул и отправился в триста сороковую. И заметил, как из нее вышел тот самый странный уборщик. Иван предположил, что мстительная старушка отметилась не только в кровати, но и на полу. Он бодро вошел в палату и замер – в нос шибанул насыщенный запах экскрементов. Тут уже суетились две молоденькие медсестры, тщетно пытаясь вытянуть постельное белье из-под беззубо хихикающей Семеновой.

      – Рановато вы уборщика отпустили, – Иван обогнул кровать, – надо было ему после всего полы помыть.

      – Какой уборщик? – одна из медсестер повернулась к нему, раздраженно сдувая челку, – тут еще конь не валялся! Какие полы? Помоги лучше ее поднять! Эта зараза вцепилась в простыни!

      Иван с недоумением огляделся – полы действительно не выглядели помытыми. Он молча натянул резиновый фартук, подхватил невесомое старушечье тело на руки и, морщась от резкого запаха, понес ее в ванную.

      – Мерзавец! – громко взвизгнула Семенова ему прямо в ухо. – Не смей меня лапать! Муж тебе руки оторвет, падла!

      – Нет у вас мужа! А обзываться некрасиво! – прошипел Иван, чувствуя, как ногти бабули цепко вонзились ему в шею. Он осторожно усадил старушку на специальную подставку, с трудом отодрав ее скрюченные пальцы. Семенова ловко вывернула вверх руку с поднятым средним пальцем и выдала сложносочиненное матерное предложение. Подбежавшая медсестра оттолкнула его в сторону со словами «дальше мы сами». Иван покачал головой и вышел из ванной.

      – А уборщик этот, кто он? – спросил он у второй медсестры.

      – Какой? Че ты пристал? Не знаю я никакого уборщика! – устало отмахнулась девушка.

      – Так он из палаты вышел как раз передо мной!

      Медсестра с подозрением посмотрела на Ивана.

      – Не