Тайный дворец. Роман о Големе и Джинне. Хелен Уэкер

тебя в квартире, – повторила Альма, повысив голос. – Эта твоя еврейка, высокая такая, которая одевается как учительша. Я видела, как она заходила.

      Хава пришла к нему одна, ночью? Что должно было произойти, чтобы она решилась на такое? Он решительно протиснулся мимо Альмы – та возмущенно взвизгнула – и положил руку на дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Голем находилась от него всего в нескольких футах. И разумеется, все слышала.

      Он собрался с духом и открыл дверь.

      Она стояла у окна в дальнем конце комнаты, глядя вниз на улицу, как будто провела за этим занятием последние несколько часов. Выдавала ее юбка: подол все еще колыхался, как будто она только что перебежала к окну с другого места.

      Джинн закрыл дверь и осторожно подошел к ней.

      – Хава?

      – Прости, – пробормотала она в ответ. – В пекарне кое-что произошло, и мне нужно было тебя увидеть. Я не хотела… Не надо было мне приходить.

      Она произнесла все это, не оборачиваясь.

      – Она любительница опиума, Хава, – сказал он. – И обладательница определенной репутации.

      – Я знаю.

      В ее голосе прозвучали нетерпеливые нотки. Разумеется, она почувствовала и опиумный дурман, и вожделение, снедавшее женщину. Как наверняка должна была и понять, что это был далеко не единственный их такой диалог. Он приготовился к обвинениям.

      Она наконец повернулась к нему.

      – А ты знаешь, что ее муж отказывается давать ей развод?

      Джинн озадаченно захлопал глазами.

      – Ей невыносимо с ним оставаться. Она надеется, что, если она достаточно опустится в его глазах, он не захочет больше иметь с ней дела. А ты мужчина неженатый, можно не бояться разрушить семью.

      Теперь он припомнил, что не раз видел на руках Альмы следы застарелых синяков. Он всегда списывал их на ее образ жизни.

      – Ты защищаешь женщину, которая только что пыталась затащить меня в постель? – спросил он озадаченно.

      – Разумеется, нет. Она не должна была этого делать. Но она загнана в ловушку, и ей очень плохо.

      Джинн окончательно перестал что-либо понимать.

      – В чем тогда ты меня обвиняешь? – спросил он раздраженно.

      – Ты не желаешь видеть людей вокруг себя. – В глазах ее блеснул гнев. – Эта женщина – твоя соседка, но ты считаешь ее прилипалой с дурной репутацией! Ты, который даже не признает моногамии!

      Теперь и он тоже рассердился.

      – А кем я, по-твоему, должен ее считать, Хава? Я вроде как член общества, так ведь? Если все остальные считают ее прилипалой, то и я тоже считаю!

      Она сложила руки на груди.

      – Кто еще живет на твоем этаже, кроме Хазбунов?

      – Прошу прощения?

      – Другие твои соседи, эти самые «все остальные», с которых ты берешь пример. Будь так добр, назови мне хотя бы пятерых. Ладно, троих.

      Это уже начинало походить на бред.

      – Элиас Шама, квартира сбоку, – начал перечислять он. – Маркус…

      Нет, спохватился он, Маркус Майна – это предыдущий жилец. А того