Бомбы и бумеранги (сборник). Ник Перумов

все-таки не поймали. Молли несколько раз сходила в те кварталы, перебросившись парой фраз с полузнакомыми ребятами, о которых упоминал в разговорах Билли, – он исчез. Правда, его мать не особенно беспокоилась, а отвечала примерно так же, как родители несчастной Дженни Фитцпатрик: Билли уехал в поисках работы к дальнему родственнику, правда, не на юг, а на запад.

      Все это, конечно, были просто уличные слухи; но так хотелось верить, что у Билли все хорошо! И что Сэмми, который, как утверждал тот же Билл, никак не был замаран с магией, попадет в хорошую приемную семью – бывают ведь хорошие приемные семьи, правда?

      Живи и радуйся, Молли.

      Рождество подкатывало, по улицам выставляли елки в витринах лавок и магазинов, богатые дома украшались гирляндами и венками из омелы. Зажигались большие цветные фонари со свечами. В газете изо дня в день рассказывали о неторопливом, но верном продвижении доблестных горнострелков и егерей к перевалам; весной, утверждалось, войска двинутся уже за Карн Дред. «Геркулес» получил новый броневагон, отремонтировали старичка «Гектора», и бронепоезда, оглашая паутину рельсовых путей пронзительным свистом, раз за разом отправлялись на север.

      И мониторы с крейсерами и дестроерами тоже не отстаивались в гавани, несмотря на пронзающий ветер с гор. Все шло самым наилучшим образом. Папе, правда, теперь приходилось проводить все больше и больше времени в разъездах на своей паровой дрезине, пользовать больных и раненых.

      Никакие видения больше Молли не посещали. Все, случившееся так недавно, стремительно начинало казаться просто дурным сном – все ее страхи, предвидения и так далее.

      У нее ничего нет. Нет никакой магии. Совершенно не о чем беспокоиться.

      Несколько раз она встречала на своей улице и на соседних все того же мальчишку из пленных Rooskies – он то грузил какие-то мешки и ящики, то, стоя на опасно покачивающейся лестнице, исправлял газовый фонарь, чему Молли несказанно удивилась – как это дикий варвар может что-то там исправить?

      В общем, он тоже становился чем-то привычным, частью городского пейзажа, как и разносчики, трубочисты, зеленщики, молочники, вагоновожатые, извозчики и прочий им подобный люд.

      В тот день – ровно за неделю до Рождества, когда Норд-Йорк наконец-то смог очистить улицы и площади от некстати нападавшего снега – Молли возвращалась домой по нарядной Плэзент-стрит. Соскочила с подножки пересекшего улицу паровичка и весело, вприпрыжку, побежала домой.

      Между тротуаром и проезжей частью, то уворачиваясь от колес локомобилей, то кидаясь к ногам прохожих, металась большая, красивая кошка. Ухоженная и пушистая, явно домашняя. Металась, отчаянно мяукала, искательно глядя снизу вверх на людей: «А я точно не ваша кошка? Может, это вы меня потеряли?..»

      Кошку Молли всегда хотелось. Но, увы, с мамой это выходило за грани возможного, и тут не помог бы даже папа.

      Тем не менее шаг Молли невольно замедлила.