Темные спасатели. Дарья Селезнева

которая мне нравилась, так что нужно было купить здесь завтрак и пойти в сторону библиотеки. Через пару минут парень перестал курить, а я с облегчением вздохнула так громко, что он обернулся. Смерив его холодным взглядом, я отвернулась. Нужно как-то побороть свою неприязнь к сигаретам, потому что они реально начинают мешать жить, а это уже проблема и моя, а не этих людей.

      Зайдя в пекарню, я довольно заметила, что сегодня работает Люси. Ей было лет 19, мы познакомились недавно. Конечно, это она начала разговор, потому что видела меня каждый день и уже запомнила мой заказ. Это был бизнес ее отца, она подрабатывала здесь летом, когда приезжала из Бельгии на каникулы. Молодая красивая брюнетка, невысокого роста. Кажется, ее энергии хватило бы на нескольких детей.

      Увидев меня, она улыбнулась: Добрый день! Как дела? – радушно спросила она, уже вбивая заказ в кассу.

      – Привет. Да вот, думаю о запрете на курение в общественных местах. Что-то он не работает, – посетовала я, доставая деньги из сумочки. В этот момент Люси привычно собирала мой заказ, подогревая круассан с ветчиной и сыром, и тут она удивленно приподняла на меня взгляд.

      – В этом весь французский дух.

      – А ты куришь? – Вместо ответа, она немного поджала губы и приподняла голову, как бы говоря, что это слишком очевидно, мило улыбаясь так, что кожа вокруг глаз собралась в маленькие лучики, которые были продолжением ее светящихся глаз.

      – Но… – Мне хотелось возразить, что она слишком мила, юна и прекрасна для таких дел, но мне стоило воздержаться. Это было не к месту. Кажется, весь Париж поработила мания курения, которая, определенно, создавала магическую атмосферу, но вместе с тем это была игра в русскую рулетку. – Спасибо тебе большое, – сказала я, беря белый стаканчик кофе с логотипом булочной, и горячий хрустящий круассан. – Хорошего дня.

      – Нужно легче относится к жизни, – многозначительно сказала она. Кажется, наш разговор ни капельки не озадачил ее. Для нее курение стало нормой. Что еще является нормой для нашего современного общества? Это большой вопрос, хотя не такой важный, как моя борьба с грустью и одиночеством.

      На улице меня встретил тяжелый воздух, насыщенный каплями воды. Громоздкие темно-серые тучи нависали над бежевыми домами, которые уходили своими корнями в далекое прошлое. Что было бы, если бы предметы искусства, быта или архитектуры могли говорить? Они бы открыли нам тайны человеческой жизни, которую они наблюдали с момента своего создания? И как что-то, созданное руками человека не может испытывать трепет перед своим создателем? Думаю, это можно сравнить с безусловной любовью ребенка к своим родителям. Конечно, со временем эта связь претерпевает изменения, иногда рушится, но я говоря именно о любви той, которая есть в нас с самого рождения, когда мы безапелляционно верим нашим прародителям. Может ли случиться так, что и предметы, созданные нами, навсегда застыли в этом периоде, и теперь их питает только любовь к своему умершему создателю? Возможно так