Бритва Дарвина. Дэн Симмонс

дико не хочется лезть в эту железку снова, нам придется подняться на пару миль вверх, и оттуда я все тебе покажу.

      – Место катастрофы, что ли?

      – Именно. В каньон я больше не полечу. Скажи пилоту, что он должен следовать моим указаниям и лететь на высоте не более пятисот футов.

      Вертолет отлетел на восток от «Акуры», оставшейся стоять у обочины дороги, примерно на полмили.

      – Видишь вон те подпалины и рябь на асфальте возле той стоянки? – спросил Дар по переговорнику.

      – Да, сейчас вижу. А когда проезжал здесь ночью, то не заметил. И что? Это не самое лучшее шоссе, оно везде поганое. У дорожных рабочих, наверное, руки из задницы растут.

      – Возможно, – согласился Дар. – Но этот участок выглядит так, словно асфальт сперва расплавился, а потом снова остыл и затвердел.

      – Ну это же пустыня, парень, – пожал плечами Камерон и повернулся к пилоту, который нацепил солнцезащитные очки. – Сколько там уже?

      – Сто двадцать по Фаренгейту,[6] – ответил тот, даже не повернув головы в их сторону. Он полностью сосредоточился на приборах и линии горизонта.

      – Хорошо, – сказал Дар. – Давайте вернемся обратно к моей машине.

      – И это все? – возмутился Камерон.

      – Терпение!

      Они пролетели над шоссе триста футов. Внизу промчался «универсал», из боковых окон которого высунулись детские мордочки и уставились на вертолет. Сверху «Акура» казалась восковой кляксой от расплавившейся черной свечи.

      – Видел вон там отметины на асфальте? – спросил Дар.

      – Когда спустились ниже, заметил, – проворчал Камерон. – Тормозной след? Но оттуда до каньона полторы мили. И все две – до места аварии. Ты имеешь в виду, что кто-то не справился с управлением, попытался затормозить, пролетел две мили вперед и двести футов вверх и разгрохался о стену каньона? Шустрый, засранец!

      Сержант мрачно усмехнулся.

      – Длинный след горелой резины, – заметил Дар, показывая на две параллельные полосы, тянущиеся с востока.

      – Мальчишки шины попортили. Такие следы – на каждом километре трассы. Счастье, если завтра эти сопляки не врежутся куда-нибудь.

      – Я все подсчитал. Эти следы тянутся тысячу восемьсот тридцать восемь футов, причем не прерываясь. Если это был сопляк на машине, то колеса у него безразмерные. Причем большую часть покрышек он оставил на асфальте. Если это вообще тормозной след…

      – Что ты имеешь в виду? – насторожился Камерон.

      – Все дело в коэффициенте трения. Наш «Эль-Камино» пытался остановиться, но не смог. Тормоза сгорели.

      Дар выудил из кармана несколько крохотных шариков и кусочков, похожих на оплавившуюся резину, и протянул Полу.

      – Тормозные колодки? – спросил Камерон.

      – То, что от них осталось, – сказал Дар и передал сержанту несколько металлических горошин. – А это было тормозными цилиндрами. Вдоль этого участка трассы деревья запорошило искрошенной резиной. И оплавленными стальными частичками.

      – У

6

Примерно 49˚ по Цельсию.