S-T-I-K-S Тварь. Faster

оказалось небольшой камерой, и дальнейший путь ей преграждала решётка, такая же, как та, что была снаружи. Схватившись за одну из металлических полосок, она несколько раз её дернула, но сил у неё было меньше, чем у мамы, и, вместо того, чтобы сорвать преграду с места, она лишь порезала руку и тонкая струйка крови потекла по ладошке.

      Монстр, замерев на секунду, с шумом втянул воздух. Почувствовав вожделенный запах, неистово заурчал и продолжил попытки расширить проход, отчего несколько камней, влетев внутрь, больно ударили её. От страха она даже крикнуть не могла, точнее, издать характерный мычащий звук, который произносила всегда и, обливаясь слезами, вжалась в один из углов, так и продолжая смотреть, как монстр пытается пробраться внутрь. Замерев, лишь тихо плача, она сидела до тех пор, пока на улице не стемнело, по крайней мере, солнце уже не так обильно попадало внутрь, а лапы монстра тем временем с прежним усердием ковыряли стены прохода. Внезапно послышался шлепок, как будто что-то огромное и мокрое упало на асфальт, а в её сторону пролетело что-то обжигающе горячее и мокрое, в нос ударил отвратительнейший запах, и она вновь провалилась во тьму.

      ***

      Открыв глаза, она поняла, что больше не слышит скрежета когтей монстра, она вообще ничего не слышала, вокруг была такая тишина, что она даже не поверила в это. Вся её одежда была в слипшейся отвратительно пахнущей загустевшей жиже, к которой прилипли мелкие осколки, камешки и мусор. Голова кружилась, очень хотелось пить, но она, не обращая внимания на своё состояние, еще раз прислушалась к тому, что происходит в проходе, а после выглянула. На улице было светло, но не так ярко, как днём, свет загораживало что-то большое и плохо видимое из тёмного туннеля.

      Прислушиваясь, она стала подбираться к выходу и, если бы не перехватило горло от ужаса от увиденного, то опять бы издала тот единственный звук, который могла произносить. Быстро пятясь и в кровь раздирая коленки, она вернулась обратно в своё убежище, потому что возле выхода лежала огромная и страшная отрубленная голова монстра.

      Время в тёмном холодном помещении ощущалось странно, тем более что вскоре начал бить озноб, а рот настолько пересох, что язык прилипал к зубам, и она все-таки решилась. Медленно, шаг за шагом продвигаясь по проходу, она ползла к выходу до тех пор, пока не уперлась в лежавшую там огромную голову. Оскаленные клыки и вывалившийся язык её пугали, ей даже казалось, что затянувшиеся белёсой пленкой глаза на звериной морде смотрели на неё, но она понимала – это всего лишь мертвая голова. Разглядывая то, что осталось от зверя, она заметила раскиданные виноградинки, которые напомнили ей конфетки. Она, конечно, знала, что с земли и пола есть нельзя, но любимые мамины леденцы «Монпансье» были вкусными и всегда наполняли рот слюной, а именно этого ей сейчас хотелось больше всего.

      Мысли туманились и она, поняв, что сейчас сама решает, что ей можно и что нельзя, поползла к сладостям мимо отрубленной головы. Выбрав круглые зеленоватые и полупрозрачные