Её величество попаданка. Санна Сью

– спортивные залы с библиотеками. И не современные с закосом под старину. Почему-то я думала, что это будет тёплая комната без окон с душевыми кабинками – монахини же не должны нежиться в ваннах. На крайний случай – ряд бочек с горячей водой.

      Но действительность меня поразила до глубины души. Ортания потянула на себя тяжёлую, окованную железом деревянную дверь, и мы вошли в просторную соляную пещеру! В её центре разлилось голубое, дышащее сизыми клубами пара озеро, а между белёсых стен гулял горячий ветер. От влажности и высокой температуры мне даже стало трудно дышать. Ночнушка мигом облепила тело, а волосы подпрыгнули завитушками. Но зато я сразу согрелась и обратила внимание на огромное овальное зеркало, висевшее на одной из стен. И вроде нет в этом ничего удивительного, но пар!.. Оно должно было запотеть! Но нет. Вопреки земным законам зеркальная гладь ясно показала результат проведённых надо мной магических манипуляций. Я помахала руками, разгоняя влажный туман, и уставилась на смотревшую на меня девушку. Да, внешнее сходство между мной и Амираной действительно колоссальное, но всё же в отражении была не я. Я такой и в восемнадцать лет не была. Я тогда усиленно училась, носила очки и короткую стрижку, чтобы не тратить время на укладку. А пластику носа, сломанного во время катания на горных лыжах и заполучившего вследствие этого знатную горбинку, я тогда ещё не сделала.

      Я стянула с себя мокрую рубаху и продолжила осмотр. Какие ещё новости меня ожидают?

      Амирана никаких травм на лице, в отличие от меня, не имела, зрение над книгами не портила и вообще, судя по всему, занималась только отращиванием шикарной гривы, пушистых ресниц, налитой груди и подтянутой попы, а вот всё лишнее она беспощадно убирала. Ну или это монахини сделали Амиране магическую депиляцию и коррекцию бровей.

      – Некогда глазеть. Насмотришься позже! – прекратила моё знакомство с новой внешностью настоятельница. – Полезай в терму. Нужно закрепить результат. Иначе облик Амираны сползёт с тебя уже через пару дней.

      – А, так это не навсегда? – протянула я немного разочарованно.

      Всё же в двадцать пять уже начинаешь ностальгировать по свежести восемнадцати лет.

      – Закрепим и дадим с собой закрепители. Считай, что навсегда, – обнадёжила помощница Ортании, засучивая рукава серой рясы.

      Потом меня мылили, натирали, поливали маслами, а в конце золотой краской нарисовали маленькие завитушки.

      – Запоминай, Мира. Раз в неделю будешь обновлять знаки сама, и внешность твоя не изменится, – приговаривала одна из сестёр, рисуя кисточкой под коленями, на сгибах локтей и под грудью. – Краска высохнет, и рисунки побледнеют, станут практически незаметными, но как только поднесёшь кисточку – знак проявится. Сможешь обвести старый.

      – Только не забывай! Пропустишь время – начнёшь стареть! – стращала Ортания.

      – А если краска закончится? Где мне её брать?

      – Там лет на сто хватит! – успокоила монашка-татуировщица.

      – Отлично! – порадовалась я, что одной проблемой меньше.

      – Не