Die Kante und das Kind. Владислав Тодеску

чтобы ошмётки раздавленной и убитой на его носу мыши, не залили глаза. Он что-то пробубнил и оступившись, полетел вниз.

      Падение остановила ручка двери, об которую Гигант, – успев перевернуться в воздухе, – ударился лбом… На этот раз, он услышал хруст и треск.

      – Бляяяяяяять какой же ты неуклюжий хуесос, сукааа… – злясь, протянула она.

      Гигант хотел было что-то возразить, но его сознание уже на 81%, выпало из этого мира.

      3

      – А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

      – Тихо, блять! – прикрикнула она, – Прольёшь эту хуйню на кровать, и будешь на полу спать.

      Гигант попытался приоткрыть глаза, но снова почувствовав жгучую боль, бросил эту затею. Он почти успел потеряться в догадках, что заливает его глаза, – мышиные кишки, кровь вперемешку с перекисью или слёзы, – но она выдернула его из бессмысленного рассуждения и оценки последствий, своего неосторожного любопытства.

      – Надо было тебе встать и забраться ко мне… я ведь тебя не звала! – злостно недоумевала она.

      – Ты крикнула… я подумал, что что-то случилось. – жалобным басом, оборонялся Гигант.

      – Случилось. В уголке библиофила были сгнившие переплёты Бальзака и мышиное гнездо. Эти мелкие ублюдки наверняка поумнели, пожиная плоды трудов этого француза, потому что мозги у них разлетались как куча говна, в которую бросили мощную петарду.

      Гигант разразился утробным смехом. Он хотел выпустить его, но непонятная боль в глотке, мешала это сделать. Из-за чего, он издавал звук, похожий на попытку завести бензопилу.

      – Можешь сам проверить. Часть мозгов осталась у тебя в волосах. – уже более снисходительно, но не менее язвительно, сказала она.

      Гигант дёрнулся.

      – Не ссы… Только на лобной части. Может и залили собой какое-то пространство… – она чуть не уронила ёмкость с перекисью, – …блять… какое-то пространство головы, но это смываемо.

      Гигант выдохнул. Он почти расслабился, когда она нажала на место удара.

      Он тихо застонал.

      – Ты самое везучее существо на этой ёбанной планете. Получить с ноги в переносицу и лбом выломать дверную ручку… с куском двери блять…

      – Я её сломал? – испуганно, давя стон, спросил он.

      – Видимо, ты давно в зеркало не смотрелся… что занимательно, перелома вроде нет, просто пробил кожу. Повезло тебе, иначе лишился бы моего соседства, пойдя к врачу.

      Гигант хотел спросить, но вспомнил, что «…она не жалует врачей, после Ольсберга…».

      – Ручку чинить не стоит, нет смысла. Всё равно я планировала подпереть дверь, чтобы читать и слышать, что ты ещё вздумаешь сломать в этом доме.

      – Я же не специально… – оправдывался мамонтёнок.

      – Специально, не специально. Ты здесь как слон в посудной лавке. Тебя только в амбаре содержать.

      Мамонтёнок почувствовал комок в горле. Носоглотку сдавило… Он почти заплакал.

      – Почему ты так со мной разговариваешь?.. – чуть ли не скуля, спросил мамонтёнок.

      – Потому что ты этого заслуживаешь. Когда настанет время, я скажу в чём ты провинился и тогда ты ещё