Разбей. Фэя Моран

всё это.

      Не успевает кто-то ещё что-нибудь сказать, как по столовой проносится хриплый голос нашего престарелого декана, мистера Флэтчера, всю жизнь, кажется, отдавшего на работу в Департаменте дисциплины:

      – Почему всё ещё не в своих аудиториях? Живо поднимайтесь! Занятия начнутся с минуты на минуту! Чтобы я здесь вас не видел!

      Будь я из какой-нибудь простой семьи, я обязательно съязвила бы что-нибудь в ответ. Ах да, ещё будь я такой смелой и дерзкой, как, к примеру, та же Франческа.

      Но мне нельзя.

      Я из семьи Норвудов, моя мама воспитывает меня как принцессу, отец относится как к принцессе, мне нельзя то, нельзя это. Я должна подавать пример и быть скромной, тихой и вежливой девушкой, чтобы все смотрели на меня с восхищением.

      Я этого придерживаюсь. По крайней мере, стараюсь придерживаться.

      Встаю со своего места, не желая задерживать на себе взгляд мистера Флэтчера и стремясь по-быстрому выбраться из столовой. В какой-то степени я даже благодарю его за то, что теперь у меня появился повод слинять и чем-то наконец заняться.

      – Что у тебя сейчас? – спрашивает вдруг Гай, вставая, прежде чем я успеваю и шагу в сторону от стола сделать.

      – Физкультура, – отвечаю я.

      – Тогда можем и не идти?

      Я выгибаю бровь в вопросе. Он продолжает:

      – У меня есть идея получше.

      Гай что-то говорит Нейту, и тот, кивнув, уходит, при этом успев кинуть мне дружелюбное «Ещё увидимся, крошка!», улыбается, машет мне рукой. Пытаюсь быть дружелюбной в ответ и с лёгкой улыбкой киваю.

      Гай вдруг протягивает мне свою ладонь, при этом выглядя так, будто ответить я должна машинально.

      Но я в смятении.

      Вот что бывает, когда твои родители все семнадцать лет твоего существования всячески отгораживают тебя от общества парней, насильно запихивают в твою голову одни мысли об учёбе и заставляют думать о «лице» твоей уважаемой семьи, которое ты показываешь своим поведением. Сейчас стыдно говорить, что за семнадцать лет у тебя ещё ни разу не было парня.

      Но у меня другого выбора попросту нет.

      Я беру Гая за руку.

      Ладонь у него холодная, почти как у мертвеца, и моя горячая кожа резко с ней контрастирует. И по цвету тоже. У него кожа светлее, когда моя, храня в себе отдалённые испанские корни со стороны мамы, чуть смугловата.

      Он вдруг тянет меня в противоположную сторону от выхода из столовой, и я в удивлении поднимаю брови.

      Декана уже, к счастью, не видно.

      – Куда ты меня ведёшь? Выход с другой стороны.

      – Выйдем через окно. Хочу показать тебе кое-что.

      – Хочешь показать, как выглядит асфальт за секунду до того, как моё лицо с ним встретится?

      Снова поражаюсь тому, с каким тоном я вдруг начинаю с ним говорить. С таким же, с каким я обычно шутки шучу с Ирэн и Вэнди. И Диланом ещё.

      – Сама всё увидишь, Каталина, – только и отвечает Гай.

      Он ведёт меня прямиком к небольшой и непримечательной двери, скрывающей за собой, насколько я знаю, простую пыльную каморку, где хранятся старые