Разбей. Фэя Моран

к раковине, слишком громко дышу и набираю воды в бутылку, а Трэвис, шагающий позади меня, здоровается с моей матерью, хотя они уже виделись сегодня.

      – Как прошла тренировка? – улыбается мама, нарезая тонкими ломтиками томаты. Её движения плавные и женственные.

      – Ваша дочь делает невероятные успехи, – улыбается ей в ответ Трэвис, и при этом на его висках появляются морщины, которые дают отдалённую подсказку о его настоящем возрасте. – Такими темпами ей можно и податься в профессиональный спорт.

      – О, нет. Подобное точно не для моей дочери.

      Да. Именно так считает моя мама.

      Меня растят как «девочку», которая «любит розовый цвет и всё самое милое». Я до сих пор удивляюсь тому факту, что мне вообще позволили заниматься спортом, а не отдали в какую-нибудь балетную школу.

      Трэвис Данн – мой личный тренер, – смотрит на меня с долей сочувствия и при этом умудряется дать мне понять, что он совсем не согласен с высказыванием моей матери. Я в ответ благодарно ему киваю.

      – Что ж, миссис Норвуд, был рад провести очередное занятие. – Он накидывает на себя спортивную куртку, проводит рукой по щетине, машет мне рукой как ребёнку. – До следующей тренировки, Лина. А до тех пор не забывай..?

      – Пить как можно больше воды. Я помню, тренер, – усмехаюсь я.

      Он даёт мне «пять» и уходит.

      Я щупаю свой пресс, кладя бутылку на стол.

      – У меня уже почти нет и капли жира на животе, – громко говорю я радостно. – Представь, мам. У меня пресс стал крепче.

      – Что в этом хорошего, Каталина? – без особых эмоций произносит она в ответ, продолжая готовку.

      На кухне уже никого нет.

      – То, что я начинаю выглядеть, как настоящая спортсменка, – гордо заявляю я.

      – Вернее, как парень?

      – Ну мам!

      Она, наверное, и впрямь была бы не против записать меня в танцовщицы какого-нибудь балетного театра. И моё мнение, конечно же, не учитывалось бы.

      На самом деле телосложение у меня, как это принято называть в народе – хрупкое. Ростом в сто шестьдесят семь я всё равно выгляжу миниатюрной и весьма миловидной, пока не подниму кофту, скрывающую уже показывающиеся кубики на животе, и не напрягу мышцы рук. А так я вполне себе обычная на вид девочка. Грустно осознавать, что маму всё равно многое во мне не устраивает, даже несмотря на то, что я стараюсь.

      Ношу платья нежных цветов – в угоду мамы.

      Учу то, что мне неинтересно, и получаю хорошие баллы – в угоду мамы.

      Делаю себе аккуратные причёски, тратя на это по несколько часов в день – в угоду мамы.

      И лишь тренировками с Трэвисом я занимаюсь в угоду себе, а она недовольна.

      За окном идёт лёгкий дождь, наводящий некую меланхолию, и я подхожу к нему, чтобы выглянуть на улицу. Открываю форточку и чувствую запах свежести. Так пахнет мокрый асфальт у нас во дворе, посаженные растения, цветы, украшающие фасад дома, и крыша, по которой стекают капли. Вижу, как во двор заезжает белая машина. Едва удерживаюсь от того, чтобы не захлопать в ладоши от восторга.

      – Они