Ворон. Эмилия Грин

мозгов, как у рыбки Дори! – они мерзко расхохотались.

      Нет! Только не моя кукла-талисман! Только не она!

      – Отдай ее! Сейчас же! – попросила, глядя Ульяне в глаза.

      Мама всегда учила, что своим страхам нужно смотреть в лицо. Не пасовать. Не быть рохлей. Не бояться того, что могут подумать, если на твоей стороне правда. И хоть внутри у меня каждая прожилка дрожала от страха, внешне я старалась сохранять спокойствие.

      – Отдай! – повторила громче.

      – Полай! – заливисто рассмеялась подружка Ворона. – А-у-у-ф…

      – Ущербная, тебе слово не давали! – Терехина сделала шаг вперед, а ее шестерки продолжали удерживать меня сзади. – Я что, зря предупреждала? Совсем мозгов нет?!

      – Может, объяснишь? – холодно выплюнула я, ощущая, как продрогли ноги в мокрых колготках.

      Озноб расползся по всему телу, разгоняя полчища мурашек от макушки до кончиков пальцев.

      – Ты постоянно флиртуешь с Егором, а вчера заманила его к себе домой! А ведь он практически состоит в отношениях… Что, мама не учила: чужих мужиков трогать нельзя! – наклонившись, выдохнула в нескольких сантиметрах от моего лица.

      – Да у нее ж вроде нет матери! – рассмеялась мне на ухо Иванова. – Откуда ей знать?!

      Не плакать.

      – Между нами ничего нет и быть не может. А тебе пора лечить голову.

      Терехина замахнулась прямо перед моим лицом. Ногой. В ботинке на тракторной подошве. Я по инерции зажмурилась, ощутив, как ошметки грязи приземлились на мои раскрасневшиеся щеки и лоб. Унизительно.

      Ни в коем случае не плакать.

      – Еще слово, тупица, и я уже не промажу! Слышишь?!

      Молчать? Ну уж нет… У меня словно второе дыхание открылось. Пусть только попробует…

      – Не покидает ощущение, что профессор Преображенский жив и продолжает активно оперировать собак, – с вызовом прошептала я.

      – Чего ты там базаришь? – глаза старосты сверкнули яростью.

      – Ой, прости, забыла, что сказка «Три поросенка» – твой предел… – Я истерично расхохоталась, глядя на нее исподлобья.

      – Это она типа намекает на «Собачье сердце»! – хмыкнула подружка Ворона, бросив мою куклу себе под ноги. – Упс, какая я неуклюжая… – подошвой челси она наступила на мой талисман.

      Больно. Так больно, будто меня ударили кулаком под дых. Ой, мамочка…

      – Осторожнее, похоже, она обмочилась от страха! – Терехина указала на мои влажные колготки.

      Я никогда им этого не прощу… Найду силы за себя постоять! Непременно…

      – Ален, что-то мы долго с ней возимся! Я к Кириллу опаздываю…

      – Да, пора заканчивать. Значит так, тупица… Слушай сюда…

      Раскат жизнерадостного смеха, раздавшийся где-то поблизости, застал моих мучительниц врасплох. Иванова с Волгиной трусливо отступили, заглядывая Терехиной в глаза в ожидании дальнейших инструкций.

      С ощущением мучительной безысходности я еще раз взглянула на куклу под ботинком Ульяны… Перехватив мой взгляд, подружка Ворона быстро ее подняла и, брезгливо морщась,