Ворон. Эмилия Грин

потрясение. Я впервые столкнулась с таким вопиющим проявлением буллинга. Задним умом понимала, что нужно было сразу показать классной испорченные вещи, но, как известно, после драки кулаками не машут.

      – Терехина – гадина, – произнесла равнодушно, – она за все ответит.

      – Ой, Аль… – бледное лицо Ксю пошло красными мятежами, – лучше не надо. У Алены мать директриса, и все, в том числе и Злюковна, пляшут под их дудку.

      – Ты предлагаешь мне молча «съесть»?

      Ксюша опустила глаза на свои черные лоферы.

      – Терехина и ее подпевалы каждый год выбирают себе новую жертву. Классе в восьмом я пришла после каникул с короткой стрижкой, так они до третьей четверти меня изводили. Как только ни называли. – Тихий вздох сорвался с не накрашенных ярких губ.

      – И что потом?

      – Ленка Сафронова на день влюбленных отправила Безрукову валентинку… И все дружно переключились на нее, а меня оставили в покое. Алена считает Егора своим кабачковым оладушком. Просто на нем помешалась…

      Я непроизвольно стиснула кулаки.

      – …Воевать с ними бесполезно… – Ксюша с грустью посмотрела на мои испорченные вещи. – Это самая нормальная школа в городе: программа, учителя. Переходить все равно некуда. – В классе установилась гнетущая тишина. Тик-так, тик-так – насмехались надо мной настенные часы. – Мне пора ехать к репетитору. Приходи вечером за учебниками, – поднимаясь, повторила свое предложение Ксю.

      Неопределенно кивнув, я молча последовала за ней к выходу. Попрощавшись с одноклассницей, покинула школьный двор, заметив Терехину и ее хомяков около входа в парк. Ну и, разумеется, ждали они меня.

      – Аль, представляешь, мы сейчас обознались: проходили мимо бачков – думали ты, а оказалась бомжиха! – староста покосилась на мой выпачканный рюкзак, Маша с Наташей как по команде загнулись от приступа хохота.

      Пациент стабилен. Диагноз: острый нарциссизм. Ее несло выше скорости Вселенной. Хорошо, что моя душевная организация не была настолько тонкой. Я посмотрела на одноклассниц с вызовом.

      – А ведь я могу рассказать, кто испортил мои вещи.

      – Зиновьевна тебе так и поверит, тупица! – Терехина с ног до головы окинула меня презрительным взглядом. – Даже тюбик с клеем закрыть не в состоянии, не то что решить тригонометрическое уравнение! – спародировала она уничижительный голос Злюковны. – Я тут с тобой не шутки шучу, новенькая. Считай, это последнее предупреждение. – Пригладив белокурую прядку, староста подмигнула одной из своих подельниц.

      – Уже можно начинать бояться? – ровно парировала я.

      – Можно. Увижу тебя еще раз с Егором… – Глаза старосты вспыхнули испепеляющей ревностью.

      Боже, какое дно. Примерно так ученые и обнаружили Мариинскую впадину. Пропустив угрозы мимо ушей, я усмехнулась своим мыслям. Даже после того, как эти одноклеточные испортили мои вещи, я не чувствовала страха, скорее что-то среднее между брезгливостью и жалостью.

      – Лебедева, хорошенько подумай о том, что я тебе сказала…

      Весь