От расставания к новой жизни. Пять шагов, которые помогут исцелить раненое сердце. Сьюзен Андерсен

он произнес слова, от которых внутри все перевернулось и пересохло во рту.

      – Я ухожу, – сказал он.

      Я перестала дышать. Трудно было собрать мысли воедино. Единственное логическое объяснение, которое я могла придумать, заключалось в том, что сегодня он где-то ударился головой. Зачем он говорит все это? Я на мгновение всерьез подумала о том, чтобы вызвать «Скорую».

      Когда мне наконец удалось заговорить, мой голос звучал глубоко и глухо, как будто принадлежал кому-то другому.

      – Ты же несерьезно, – сказала я своим странным, нетвердым голосом.

      – Я уеду в эти выходные.

      Я оперлась о кухонный стол, чтобы не упасть, и попыталась дышать после того, как в меня вонзили кинжал.

      – У тебя кто-то есть? – спросила я шепотом.

      Он категорически и гневно отрицал это. Но через месяц после того, как он действительно съехал, я узнала, что на самом деле у него кто-то есть – учительница из его школы. Это уменьшило недоумение, но не мучительную боль.

      Первые несколько недель я провела в одиночестве, пытаясь справиться с необъятностью всего этого. Это был мужчина, которого я любила всем сердцем и душой. Он всегда был таким нежным, всегда излучал доброту. Для меня любовь к нему была чуть ли не религиозным опытом. Я испытывала такое благоговение перед тем, как он проживает свою жизнь! Он был добрым и заботливым отцом, мудрым и чутким.

      Ночью я пыталась утихомирить агонию и лечь спать. Но о сне не могло быть и речи. Меня мучило пустое место рядом со мной в кровати. Как мне нравилось обнимать Лонни, моего прекрасного чувственного Лонни! Вместо него я обнимала подушку, плача, иногда крича в нее, потому что муки были невыносимы. Я имела полное право ненавидеть его за то, что он сделал, но могла лишь скучать по нему и проклинать себя за то, что допустила это».

      Опустошение, вызываемое брошенностью, возникает из-за множества различных обстоятельств, множества разных типов отношений. Существует большое количество факторов, влияющих на то, как мы реагируем на потерю: характер и продолжительность наших отношений, интенсивность чувств, обстоятельства разрыва и наша предыдущая история потерь. После того как нас бросил любимый человек, могут открыться старые раны, возникнуть неуверенность в себе и сомнения, которые были частью нашего эмоционального опыта с детства.

      Почти каждый из нас испытывал чувства Мари. Кто-то решил не быть с нами, не «держать нас». Мы внезапно чувствуем себя отрезанными, одинокими, отправленными в эмоциональное изгнание. Быть в одиночестве неплохо, когда мы выбираем его сами. Другое дело, когда кто-то решает уйти от нас. Сбитые с толку, растерянные, возмущенные, мы чувствуем, будто нас несправедливо приговорили к пожизненному заключению из-за какого-то невидимого дефекта. Мы тоскуем и страдаем по тому, кто нас бросил, как и Мари.

      Брошенность – наш первый страх. Это первобытный страх, присущий человеческому опыту. В младенчестве мы лежали и кричали в своих кроватках, когда наши матери выходили из комнаты, боясь, что они больше не вернутся. Брошенность – это страх, что мы навсегда останемся одни и некому