Военные повести и рассказы. Валентин Катаев

не манкирую, – сказал Лёшка. – Сами брак даете, а Дульков отвечает. Тоже не разговор».

      «Нет, ты скажи, совесть у тебя имеется? По твоей милости мы с самолета на паровоз перешли. А сейчас нас на велосипед пересаживают, на общий смех. Так и до улитки недалеко!» «Можешь словами высказываться, а насчет рук – это оставь, говорю. Ну, слышь, Бутырёв?..» Капка ударил левой. Он был левша, и это было его преимуществом в драке. Противник не ожидал удара с этой стороны. Ходуля покачнулся и сказал:

      «Не имеешь полного права! Попробуй только еще раз!» Капка попробовал еще раз. Хорошо ударил, сильно ударил. Все видели: он маленький, а не боится длинного.

      – Капка, время! – кричала ему в ухо сестра Рима и тормошила его.

      Он не слышал, он ничего не слышал. Он расправлялся с Лёшкой, этим лодырем Лёшкой, этим всем надоевшим, все дело портившим Лёшкой.

      «Что, получил? На́ еще! Мало? На́! Будешь? Прими за это! Сыт?» Он услышал, что сестра подсказывает что-то насчет времени.

      Да, такое время, а этот Лёшка срамит всех ребят. И вот вчера они еще были на щите в первой графе, на самолете, а сегодня уже по вине Лёшки еле держатся на паровозе, а того и гляди, их перенесут в пятую графу, под велосипед.

      – Капитон, довольно тебе, хватит спать! Время уже.

      – А ну тебя, Римка, вот пристала!.. Уйди. Мм… Вот как встану, да…

      Все стало уплывать куда-то вбок, порвалось, как в кино, когда происходит обрыв ленты.

      Капка открыл один глаз. Над ним склонилась старшая сестра Рима.

      – Уйди, Римка, уйди ты!.. Всегда ты доглядеть толком не даешь! Видишь, человеку снится чего-то, можешь обождать!

      Капка со злостью посмотрел на сестру одним глазом и попробовал открыть второй. Но глаз не открывался. Вот еще неприятность! Это все вчерашняя история. Конечно, это он подстроил, Лёшка. Парни со Свищёвки сами бы не полезли.

      Да, дело было совсем не так, как сейчас при снилось. Еще бы: он был один, а их трое.

      Капка отвернулся от сестры и украдкой пощупал глаз.

      Эге, вот так гуля! Здо́рово запух. Наверно, заметно будет.

      Глаз медленно приоткрывался, словно и на свет смотреть не хотел. И верно, мало хорошего на свете, товарищи, особенно если вас так стукнуть.

      – Мойся, Капка, да садись поешь, я сейчас лепешек дам. С вечера тесто ставила.

      – Некогда мне твоих лепешек дожидаться, и так чуть не проспал. Говорил, вовремя буди! – Капка старался не поворачиваться к сестре правой скулой.

      Рима ушла в сени. Он вскочил с отцовской кровати, вытащил из-под матраца аккуратно сложенные, чтобы прогладились за ночь, брюки, пошел умылся. Глаз не то чтобы болел, но ныл легонько.

      Проснулась маленькая Нюшка, села на кровати:

      – Я уже поспала… Рима, а лепешки будешь печь? Мне сколько дашь?

      – Иди умойся сперва! – крикнула из сеней сестра.

      – А почему Капка не умывался?

      – А я умылся.

      – Ну да, а у самого под глазом черное совсем.

      – Нюшка, битой будешь, предупреждаю! – пригрозил вполголоса Капка.

      – Не мылся, не мылся!

      – Да раз не отмывается, – проворчал