Звезды из пепла. Тория Дрим

в раковину.

      – Чем это оттереть?

      Он больше не смотрит на меня. Трестен вновь включает воду и отчаянно пытается стереть краситель с лица. В его голосе что-то надламывается, и я чувствую себя неловко. Перегнула палку.

      – Зубной пастой, – отвечаю тихо.

      – Может, хотя бы выйдешь?

      Дверь закрывается беззвучно, но лучше бы она захлопнулась. А ведь только начало июня. Надо погуглить, что там с ретроградным Меркурием. Скорее всего, он уже начался.

      Возникает лишь одно желание – выйти на воздух. Быстро переодеваюсь, наношу легкий макияж и, не завтракая, выбегаю из дома. Мама ловит меня на пороге и требует объяснений, но я отмахиваюсь и обещаю рассказать позже.

      Я здороваюсь со своим старым приятелем Ниппи, похлопывая его по рулю, и прошу быть аккуратным со мной.

      – Ниппи, пожалуйста, не дай мне переломать себе все.

      Ставлю ноги на педали и доверяюсь другу. Надеюсь, он не подведет. Родители подарили мне его на двенадцатилетие, и я слишком люблю этого старика, чтобы покупать новый велосипед. Пусть Ниппи уже староват и порой выходит из строя, но он напоминает мне о беззаботном детстве.

      – Погнали, приятель.

      Набираю скорость и еду навстречу неотъемлемой части моей жизни.

      Для всех это библиотека и проект, у которого подходит срок сдачи.

      Для меня же – чувство долга, вины, опустошенности. Причина повторяющихся из года в год кошмаров.

      Я, как всегда, оставляю Ниппи в углу за кофейней и двигаюсь на станцию. Всего лишь полтора часа – и поезд довезет меня до Барселоны.

      В поисках жвачки ныряю в карман, но вместо нее в руки попадает скомканный лист бумаги.

      «Медицинский центр Текнон».

      Место, в котором я появляюсь едва ли не чаще, чем дома.

      Глава 12. Второй шанс?

      Трестен Райд

      Одинокий волк? А ведь она невольно попала в точку. У меня никого не осталось, кроме мамы, да и то не родной.

      Выдавливаю практически полтюбика зубной пасты на щетку и запихиваю ее в рот. Какого черта Бридли вздумала со мной играть? Неужели она настолько ранима, раз из-за одного дурацкого прозвища устроила мне такое веселое утро?

      Краска все не стирается, и приходится потратить полчаса на то, чтобы привести лицо в порядок. Мышка хочет войны, что ж, будет ей война.

      Отбрасываю в сторону полотенце и делаю несколько вдохов, пытаясь прийти в себя. Я был спокоен, когда приехал. Но Бридли своей выходкой будто подняла во мне ураган. И теперь он бушует, раздирая внутренности острыми осколками гнева.

      Желудок воет от голода, и я спешу на кухню к Памелле. Я готов опустошить весь холодильник.

      – Мам, где отец? Где он ночевал?

      – Как всегда, в «Перекрестке». Тебе ли его не знать? Побесится и вернется. Я планирую сегодня взять Трестена и поехать в ресторан, все ему показать. Там Хуану будет не скрыться от нас. Поговорим как взрослые люди наконец.

      Я становлюсь невольным свидетелем личного разговора. Кашляю несколько раз, прежде чем появиться. Не хочу превратиться