мальчиков по возрасту, это не имело никакого значения для его товарищей. Николай и Роман были крупнее Валерия, а в хоккейной команде из-за своего гигантского роста под метр девяносто заслуженно играли роль защитников. Бурцев был немного поменьше, но самым быстрым нападающим, поэтому силой он не мог бы воспрепятствовать намерениям приятелей, да и отношения можно было испортить с друзьями детства навсегда. Валерий вернулся на кухню и сказал подругам, пряча глаза, что лучше подчиниться нетрезвым парням, а затем беспрепятственно поехать домой. Девчонки молчали, но не плакали. Они покорно ждали, когда парни разведут их по комнатам. Эта покорность жертв тогда неожиданно приятно возбудила Бурцева, но он не изменил своего решения – не участвовать с товарищами в сексуальных утехах. Валерий поспешно забрал с собой в маленькую комнату самую молодую девушку и в течение всего времени лежал с ней на кровати, оберегая на всякий случай от подвыпивших товарищей. Один раз Валерий ходил на кухню по её просьбе за водой. Эта тринадцатилетняя девочка серьёзно боялась пьяных парней, и её заметно трясло от страха. Валерий чувствовал её неподдельные переживания и убеждал, что к ней никто не притронется, но она на Бурцева не могла положиться с уверенностью, несмотря на то, что он оставался трезвым. После удовлетворения своей похоти, юноши дали девчонкам возможность привести себя в порядок. Валерий вызвался проводить девчонок до автобусной остановки – он считал это важным. Ему хотелось сгладить вину друзей насколько возможно и уменьшить обиду жертв, но недоброе предчувствие его не подвело. Через три дня всех ребят забрала милиция из той самой квартиры, где они собирались ежедневно, пока мать Романа отсутствовала. Именно отец и мать младшей девочки настояли на одновременной подаче заявлений в милицию всеми родителями дочерей. Родители самой младшей девочки подозревали, что изнасилована и их тринадцатилетняя дочь, и что она скрывает это из-за стыда перед обязательным обследованием у гинеколога.
Троим друзьям дали по восемь лет лагерей, которые Валерий отсидел полностью, хотя не прикоснулся ни к одной из потерпевших. Подельники же его вышли на известные «стройки народного хозяйства» немного раньше Валерия, после указа в конце семидесятых годов, допускающего освобождение условно с обязательным привлечением к труду преступников, осуждённых по тяжким статьям уголовного кодекса. Ещё с давних шестидесятых годов в народе это называлось – освободиться на «химию». Предположительно, заключённых называли «химиками» потому, что они начали освобождаться на строительство первых в стране предприятий химической промышленности, потому что Америка по химической промышленности являлась мировым лидером. Раньше на «химию» выпускали только за лёгкие и средней тяжести преступления. Это не совсем полная свобода, но и не лагерь. Жить следовало в общежитии с такими же «химиками»,
