Вне барьеров. Книга 1. Татьяна Макагонова

с небольшой группой отправился проверить сообщение об очередном очаге работорговли во внешнем Нью-Берне. Работорговля была бичом внешних городов, особенно тех, что были южнее, а значит, и ближе к африканскому континенту, куда и шла поставка рабов. Чаще всего в их руках оказывались те бедолаги, которые сильно задолжали одной из многочисленных преступных группировок и таким способом возвращали долг, ведь больше у этих людей брать было нечего. Также под большой угрозой находились молодые девушки, которых могли просто силой утащить и продать, особенно если они в одиночку зайдут слишком далеко от хоть немного, но охраняемой полицией части города, прилегающей непосредственно к барьеру. Но самым страшным явлением было, когда родители сами продавали своих детей, даже младенцев, работорговцам – порой страшная нужда толкала людей и на подобные поступки.

      «Сопротивление» вело ожесточенную борьбу с работорговлей, реагируя на любые сообщения о продаже людей.

      Часто им удавалось освободить пленных, беря их под свою защиту, но спасти всех было невозможно. Участь тех, кого все-таки забрали, была незавидная: чаще всего они попадали на рудники и шахты, где и умирали не то от изнурительного труда и нечеловеческих условий, не то от генной болезни, которая могла проявиться из-за отсутствия доступа к лекарству.

      В тот день группа Френса должна была только разведать обстановку, чтобы скоординировать их действия дальше, но сообщение оказалось ловушкой: они нарвались на засаду многочисленных боевиков из хунты, которые решили нанести ответный удар за все сорванные «Сопротивлением» поставки людей. Никто не выжил. Гибель Френса стала сильным ударом для всех. Он был настоящим лидером – опытный, бесстрашный, умеющий вести за собой людей. Он был словно скала, защищающая повстанцев и простых людей от всех угроз. Внешность его соответствовала: почти два метра ростом, мускулистый, с густой черной бородой, в которой лишь в последние годы появилась легкая проседь, с ярко-карими глазами, взгляд которых мог быть как пронзительным, внушающим трепет, так и по-отечески добрым. Еще одной отличительной его чертой был глубокий уродливый рубец на щеке от страшной раны, которую он получил много лет назад. Рубец всегда был жутким напоминанием Рэю о том, насколько он обязан Френсу, ведь если бы не он, то его собственная жизнь оборвалась бы еще в тринадцать лет.

      Рэй немного поморщился, пытаясь отогнать эти воспоминания и вновь сосредоточиться на отчетах, но мысли сами лезли в голову.

      «На небе было ни облачка, и ничто не могло укрыть от жарких лучей июльского солнца, накаливших воздух настолько, что даже дышать было горячо. Рэй сидел на пыльной лестнице одного из давно заброшенных зданий, прячась от жары в тени навеса. От скуки он крутил в руках складной многофункциональный нож, далеко не новый – лаковое покрытие местами облупилось, некогда золотистая эмблема давно стерлась, и остался лишь контур, кое-где виднелись точки ржавчины. Один элемент и вовсе был отломан, его ниша пустовала, оставалось