Журнал «Рассказы». Колодец историй. Михаил Дьяченко

уже подняла руку вверх, чтобы выпустить сигнальный огонек.

      – Мы – Тсерингеры! Вы знаете, что за таких пассажиров ваш поезд получит звезду?

      Проводница замерла.

      – Чем докажете?

      Мама показала перстень, но проводница потребовала документы. Бегло просмотрела.

      – Из вас троих Тсерингер только он. Один поедет.

      Мама схватила сына за рукав и потянула к поезду.

      – Ларго, как приедешь на станцию, подойди к полицейскому и все объясни. Скажи, что тебе нужно связаться с тетей. Она за тобой приедет. Сиди на станции и никуда не ходи ни с кем. Ты меня понял?

      Проводница подхватила Ларго за край куртки и потянула в поезд. Из кармана выпало мятное масло и кисточка. Луковый леденец подняла и протянула Ларго.

      – Да отвалите вы от меня обе! – Ларго вырвался из рук женщин. – Не будет у вашего поезда звезды! Не поеду!

      Мама такие выходки не прощает. Мама любит послушание. Розга взметнулась в воздухе, хлестнула до одури больно. Уже не голубая, а ультрамариновая!

      – А ну живо сел! – послышался глухой голос мамы.

      – Не задерживайте поезд! – заверещала проводница. – Что вы тут устроили?!

      Ларго хотелось разреветься. Столик приник к ноге, и стало почему-то легче сказать простое и окончательное:

      – Не будет у вашего поезда звезды. Пойдем, мама.

      Ларго направился к книжному магазину, откуда они появились на станции.

      Мама могла бы связать Ларго силой, закинуть этой же силой в поезд. Она бы так и сделала, но луковый леденец упала на попу и заныла: «Маа-а!».

      Малину с сахаром потребовала. Очень вовремя.

      Все случилось неожиданно: из киоска выскочил мужчина, грубо оттолкнул растерянного Ларго. Проводница запустила сигнальный огонь, поезд взревел, тронулся. Мужчина рванул прямо к проводнице, схватил ее за руку и стянул с поезда, запрыгнув на ее место.

      Мама покатилась со смеху. Месть «свыше» она обожала. Проводница сломала ногу, и от Вайкатопе ей теперь не скрыться. Разве только снять номер в гостинице и завтра проситься на утренний поезд.

      Собирая узор в шкафу с книгами, мама даже не сдерживала улыбку. Линии ее заклинаний путаные, но красивые, каллиграфические.

      Ларго шагнул вслед за матерью и сестрой, дернув за собой слоновий столик. Если бы не он, мама бы не разозлилась, не потеряла бы время, названивая в бюро. И они бы успели на свой дирижабль.

      Ларго врезался в спину мамы. Хотел тут же извиниться, но мама опередила его, щелкнула по губам.

      Снова в гардеробной. Слышно было, как голодный Вайкатопе разрушал дом. Билась посуда, гремела мебель, падали стеклянные шкафы. Наверное, осколки фарфора и хрусталя залиты туманным молоком, оно хрустит ими, беснуется. И вот-вот заглянет в гардеробную, чтобы распотрошить шкафы, а там… между персиковой шубой и янтарным пальто…

      Мама и луковый леденец исчезли за зимним рейлом. Снежная шапка упала. Ларго поднял ее, чтобы положить на место. Задержал на мгновение в руках, вдохнул запах того дня, где