Звёздный свет. Оливия Вильденштейн

меня убьет. Не буквально, конечно же. Пока у меня есть кости крыльев, убить меня нельзя. К тому же отец не кровожаден. Он бы просто сказал мне, как сильно разочарован и как он воспитывал меня, призывая не нарушать правил, а затем напомнил бы, насколько близка я к своей цели в тысячу перьев.

      С самого рождения я соблюдала все правила моих родителей, все правила мира и зарабатывала перо за пером, чтобы доказать свою ценность. Не то чтобы я перестала быть хорошей девочкой, просто готовилась стать еще лучше.

      – Ты здесь не ради Эмми, не так ли? – Дыхание Адама скользнуло сквозь небольшое пространство между нашими телами.

      – Я подписалась на нее, но ты прав, я здесь не ради Эмми. А ради тебя.

      Его зрачки расширились, поглощая красочные радужки, пока не осталось только тонкое изумрудное кольцо.

      – Ха. Так и знал.

      Неоперенный, которого я расспрашивала об Адаме, предупредил, что он не очень хорошо воспримет мой визит. Но не упомянул о размере эго этого парня.

      – Настолько высокого о себе мнения?

      Адам улыбнулся, продемонстрировав мне одну ямочку и очередную порцию высокомерия.

      – Давай обойдемся без любезностей.

      – Едва ли наше общение можно назвать любезным, – мило заметила я, но от моих слов его губы только сильнее изогнулись, углубив ямочку.

      – Что тебе от меня нужно, Найя Моро?

      – Хочу принять участие. Попасть внутрь.

      – Попасть? – Казалось, он стал неподвижнее и выше. – Тебе придется уточнить. В мою старую квартиру? В круг моих знакомых? В мою постель?

      Я не могла не закатить глаза. То есть… серьезно? Адам думал, что я проделала весь этот путь ради того, чтобы переспать с ним? Не говоря уже о том, что у него есть девушка, которая, судя по скрипу лестницы на втором этаже и звяканью металла, возвращалась вниз с ключами от квартиры, за аренду которой я заплатила за месяц вперед.

      Я отступила на шаг от высокого мужчины.

      – Ноа направил меня к Дову, который послал к тебе.

      Упоминание имени его лучшего друга и вознесенного, стоявшего во главе, произвело желаемый эффект – самодовольство Адама померкло.

      – Ты встречалась с Довом?

      – Да.

      Чернокрылый неоперенный понизил голос до грубого шепота.

      – И он согласен с тем, чтобы дочь серафима присоединилась к нам?

      – Я ведь стою здесь, разве не видишь?

      – Все в порядке? – Эмми, нахмурившись, смотрела на меня.

      – Да, – улыбнулась я. – Как раз рассказывала Адаму, что столкнулась с его лучшим другом в Стокгольме и тот передавал привет. Вернее, «hej»[3].

      Вена на виске Адама сильно пульсировала.

      – Так вы двое знакомы? – Эмми обвила его талию, как бы напоминая, что он принадлежит ей.

      – Нет, но наши отцы – лучшие друзья. – Я зацепила прядь волос, которая застряла между шелковым бомбером и ремешками сумочки, и освободила ее.

      – Ваши отцы – лучшие друзья, но вы никогда не встречались?

      Жилы Адама вдоль шеи напряглись.

      – Не имели удовольствия

3

Привет (швед.).