Гулящая. Панас Мирный

прозрачность, простор. Солнце ласково согревает землю. Лужицы, замерзшие ночью, снова оттаяли, в проталинах журчит вода.

      – Ну, мама, сегодня управлюсь пораньше, пообедаем, и пойду гулять. Я еще этой весной не гуляла, – говорит Христя.

      Приська не прекословила: пусть идет! Только из церкви вышли, когда они сели обедать. Еще и не пообедали, как слышат, кто-то вошел в сени.

      – Кого же это Бог несет? – спросила Приська, кладя ложку на стол.

      В хату вошел сотский Карпенко. Поздоровался, с праздником поздравил.

      – Спасибо, – отвечает Приська, а у самой сердце так и забилось. «С чего это он явился… Должно быть, неспроста…»

      – А что хорошего скажете? – спрашивает она.

      – За вами пришел, – отвечает Карпенко.

      – Зачем?

      – Не знаю. Старшина велел: «Поди, – говорит, – скажи, чтобы пришла в волость».

      – Что ж там в волости?

      – Суд какой-то. Не знаю. Меня это не касается, так я и не допытывался.

      Чудно Приське и страшно. Она ни на кого в суд не подавала, а ее тянут. Разве Грыцько что-нибудь подстроил?

      И, не кончив обедать, пошла. На душе тяжело, горько… Словно на пытку идет, не зная зачем… А сердце тревожно стучит, словно чует беду…

      Насилу дошла.

      Начальство все в сборе: старшина, писарь, староста, судьи, сотские.

      – Привел, – доложил Карпенко.

      – Где она?

      Приська подошла ближе.

      – Вот на тебя жалуется Загнибида.

      – Какой Загнибида?

      – Не знаешь? Тот, что у нас раньше писарем был. Он теперь в городе живет.

      – Помню.

      – Помнишь? Так вот, он и жалуется, что ты ему до сих пор свою дочку не доставила.

      – Какую дочку? С какой стати?

      – Ты ее внаймы ему отдала, что ли?

      – Когда? Да я его лет десять и в глаза не видела.

      – Этого я не знаю. Что он там пишет? Прочитайте, – сказал старшина.

      Писарь начал читать. Складно, умело была написана жалоба, что Загнибида еще в Николин день договорился с Филиппом Притыкой нанять его, Притыки, дочку в услужение за десять рублей в год с его, Загнибиды, одеждой; что Притыка, очень нуждаясь в деньгах, получил с него, Загнибиды, пять рублей за полгода вперед, выдав долговую расписку; что, узнав о смерти Филиппа Притыки, он, Загнибида, просит теперь волостное управление заставить Христю Притыку либо отслужить полгода, либо вернуть семь рублей, ибо прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как он отдал эти деньги, и он, Загнибида, как торговый человек, мог бы получить за это время не меньше двух рублей прибыли.

      Приська слушала, но ничего не понимала. В ее голове словно молотки стучат слова: «Загнибида… пять рублей… Филипп… дочка…» В глазах у нее потемнело, перед глазами вертятся огненные круги.

      – Поняла? – спрашивает старшина.

      Приська тупо глядит на него.

      – Муж тебе ничего об этом не говорил?

      – Какой муж? – спросила Приська. Словно ветер в засохшей траве прозвучали