Только ты. Дарья Сергеевна Егошина

В империю можно и не сообщать. А уж если потребуют – сослаться на болезнь и скоропостижную кончину.

      Вздрогнув от собственных мыслей, Элинор встряхнула головой, отгоняя мрачные раздумья. Кот активно полз под одеялом к голове, щекотя шерстью. Высунувшись из своего укрытия, он сонно зевнул и, потоптавшись между подушкой и стеной, улегся спать. Девушка улыбнулась. Пушистый комочек шерсти, мило сопящий рядом, успокаивал одним своим присутствием. Пощекотав кончик уха, девушка вздохнула и улыбнулась, вспомнив, как пушистик отважно кинулся защищать новообретенную хозяйку. С этими мыслями она заснула.

      Лорд Даймонд посетил сон Элинор и в эту ночь. Несколько раз девушка просыпалась, от ужасных событий в ее воображении. То лорд Даймонд приходил, чтобы пытать ее, не поверив в рассказанное вечером. То он с легкой полуулыбкой зачитывал обвинения и смертный приговор, повелительным жестом давая палачу знак отрубить ей голову. А третий сон в итоге лишил ее покоя. Лорд пришел, чтобы предложить разделить с ним ложе в обмен на свободу. Проснувшись за несколько часов до рассвета, Элинор так больше и не смогла уснуть.

      Дни тянулись неумолимо долго.

      В голову приходили совсем невеселые мысли, заставляя Элинор вздрагивать каждый раз, когда слышался стук в дверьили подозрительные шумы. Неделя беспрестанной и отчасти необъяснимой тревоги отразилась на внешности девушки. Под глазами залегли тени – следствие кошмаров, которые стали видеться ей все чаще. Пропал аппетит, хотя еду ей теперь подавали на порядок качественнее. Даже кот, явно старавшийся развлечь меланхоличную хозяйку, не приносил радости в полной мере. К концу недели Элинор поймала себя на мысли, что все чаще думает о своем безвыходном положении. К этому времени в ней укрепилась гнетущая мысль о том, что если о ней забыли, то в действительности королю было бы проще всего убить ее. Легенду можно выдумать любую, а безмолвное тело не будет возникать по поводу безосновательного пятимесячного заточения. Так некстати разыгравшаяся простуда без должного лечения, кажется, перерастающая в более серьезную болезнь, показалась знаком судьбы. Едва у Элинор находились силы встать с кровати, она садилась за стол, в раздумьях попросить помощи у лорда Даймонда. Десятки раз занося руку над листом, девушка останавливалась и откладывала карандаш. Она не может просить. Даже если он сам разрешил и практически велел обращаться к нему в случае необходимости, Элинор не решалась испытывать судьбу. Травы ей доставили, но почему-то они не облегчали состояние, так что параноидальные мысли об отравлении и таким образом исполнении какого-то неоглашенного приговора укреплялись в сознании. О чем можно просить в таком случае? Умолять о скорой безболезненной смерти?

      К ней никто не приходил. Даже знакомого Бьорна, с которым можно было поговорить и узнать хоть какие-то новости, на посту сменил новый молчаливый страж. Ему, по-видимому, не было никакого дела до состояния заключенной, или он не замечал болезни девушки.

      Как это обычно бывает, внезапно судьба