Колдун. Из России с любовью. Вадим Крабов

есть что-нибудь? А то голоден как волк. Быка бы съел. – Тренировка здорово нагнала аппетит.

      – В холодильнике все твое, а я пошла в душ.

      – Тебе разве не на работу? – прокричал я уже из кухни. – Опаздываешь.

      – Не-а, отгул взяла. Сходим с тобой в поликлинику и в милицию.

      – Давай в милицию завтра. Я пока еще братом твоим сыт. Да и вообще: я большой мальчик и в одиночку не заблужусь.

      Мое мнение было проигнорировано.

      – Завтра суббота. – После этих слов дверь в ванную захлопнулась.

      – Тебе сколько яиц жарить? – быстро прокричал я, пока не зашумел душ.

      – Два, – услышал в ответ. И сразу зажурчала вода.

      «Кажется, я понимаю, почему от тебя ушел муж, – задорно подумал я. Настроение с утра установилось замечательное. – Ни накормить мужика, ни помыться вперед пропустить. От меня воняет, как от не знаю кого. От бегемота в жару наверняка приятней пахнет». Я, разумеется, сильно преувеличивал. Мысленно дурачился.

      Перед поликлиникой мы заехали на рынок, где Зина, после длительных препирательств, твердо пообещав истребовать с меня деньги, как только они появятся, накупила мне одежду по размеру.

      Мне действительно было неудобно. Я пообещал и за продукты деньги вернуть, на что девушка сердито притопнула, как бы говоря: «Да сколько можно! Твой выпендреж меня уже достал!»

      Психиатром оказалась объемная женщина в возрасте, с массивной бородавкой на шее. Она переключала внимание на себя, черты лица женщины расплывались. Пиявку, присосавшуюся к кадыку врача, так и манило сорвать. Сходство с червем-кровопийцем усилилось, когда доктор заговорила: гибкий отросток на кадыке зашевелился, будто желая отвалиться, отпасть.

      – Привет, Зинаида, – произнесла она покровительственно. Так обращаются к старым добрым, но оступившимся родственникам. – Привела своего Неизвестного?

      – Здрасте, Вероника Игоревна. Только он не мой.

      – Рассказывай! Вся больница о вас шепчется.

      – Сплетни все это! – покраснела девушка. – Будто вы меня не знаете.

      – Я-то знаю, а другим рот не заткнешь. Давай выписку и направление.

      Этот разговор проходил при полном игнорировании моей персоны. Я прокашлялся:

      – Простите, доктор, выписка и направление у меня.

      И только теперь Вероника Игоревна обратила на меня внимание. Будто только-только заметила:

      – Проходите, присаживайтесь. – Ее голос плавно, почти незаметно изменился, превратившись в спокойный, доброжелательный и даже «всепрощающий». – Дайте мне бумаги.

      Я сел на стул напротив ее стола, на котором не было ни карандаша, ни ручки, лежали только карточки и листы бумаги.

      – Маша, заполни на него карту. – Врач протянула выписку с направлением медсестре, сидящей в углу кабинета за отдельным столом. – Жалобы есть? – это уже мне.

      – На потерю