О чём речь. Ирина Левонтина

бразованные и безграмотные – оказываемся равноправными участниками этого процесса.

      Удивительная книга Ирины Левонтиной, лингвиста и филолога, уникальна: не знаю другой книги, в которой строгое научное содержание столь элегантно сочеталось бы с простотой изложения, остроумием и полным бесстрашием. Она опрокидывает расхожие мнения, прочищает снобское отношение к языку, примиряет старших с младшими, учит мудрости и терпению.

      «Академическое» знание не входит в привычное противоречие с практикой жизни, наука и жизнь в этой книге замечательно «договариваются» между собой, что случается не так уж часто.

      А за что автору отдельная благодарность от читателя – она узаконила наше святое право «потрындеть». Или «потрендеть». Из ее книги следует, что наш язык еще не определил «правильной» формы для этого глагола и мы пока имеем право и на то, и на другое. Вот о том и речь!

Людмила Улицкая

      От автора

      Моим детям Варе и Грише

      «О чем речь» – продолжение моей предыдущей книжки «Русский со словарем». Это тоже собранье пестрых рассказиков о жизни русского языка. Книга основана на колонках, которые я публиковала в последние лет пять-шесть в газете «Троицкий вариант – наука» и интернет-издании stengazeta.net.

      Пожалуй, новая книжка немного другая. В ней меньше веселых баек про дурацкие названия магазинов и несколько больше экскурсов в лингвистику. Как будто мой читатель уже слегка поднаторел и познал толк в языкознании.

      Перечитывая книжку сейчас, я с некоторой досадой вижу, как много места в ней уделено не самым приятным персонажам. Но что поделать – такова, значит, была в последние годы наша жизнь, что персонажи эти так сильно занимали наши уши и наши мысли.

      Вот, собственно, и книжка о том, что язык неотделим от жизни. Настолько, что иной раз о нем и поговорить почти невозможно: пишешь про слова, а читатели яростно возражают про жизнь. Наша жизнь пропитана языком – и сама в нем растворена.

      Мы самонадеянно считаем, что владеем языком. На самом деле это язык владеет нами. Впрочем, я все равно не сформулирую лучше Льва Лосева:

      Грамматика есть бог ума.

      Решает все за нас сама:

      что проорем, а что прошепчем.

      И времена пошли писать,

      и будущее лезет вспять

      и долго возится в прошедшем.

      Глаголов русских толкотня

      вконец заторкала меня,

      и, рот внезапно открывая,

      я знаю: не сдержать узду,

      и сам не без сомненья жду,

      куда-то вывезет кривая.

      На перегное душ и книг

      сам по себе живет язык,

      и он переживет столетья.

      В нем нашего – всего лишь вздох,

      какой-то ах, какой-то ох,

      два-три случайных междометья.

      Что новенького

      Навешивание ярлыков

      Считается, что бурное развитие моды провоцирует легкая промышленность. Ну еще бы: вот закупила себе модница полный гардероб цвета анемона или фуксии, а потом бац – и в следующем сезоне нужны экологические цвета – оттенки зеленого, бежевого, мой любимый цвет половой тряпки. Фуксия же с анемоном, даром что цветочки, цвета-то у них неэкологические. И чем моднее вещь сегодня, тем старомоднее она завтра. Вот и приходится весь гардероб обновлять, а швейники, производители тканей, ниток, красок только руки потирают. Ну хорошо, допустим, что с модой на одежду так. Но кто провоцирует изменение моды на слова? Точно не составители словарей и вообще не лингвисты. В языке, как, собственно, и в моде, действует другой механизм – тот, который когда-то описали формалисты для искусства: прием – минус-прием, появляется новое и непривычное, вытесняет старое на периферию, потом это новое автоматизируется, становится массовым и неинтересным и само смещается на периферию, вытесняемое чем-то еще более новым.

      Я не случайно заговорила об одежде. Я все думаю о словах бренд, брендовый. О том, что нового они принесли в русский язык, какой новый смысл. И еще: а что было на этом месте в русском языке раньше? Как мы об этом говорили? Ну, были, скажем, сочетания торговая марка, товарный знак – не будем слишком углубляться в терминологию. Мне кажутся чрезвычайно показательными слова фирменный и фирмá – с ударением на последнем слоге. Джинсы фирмá – то есть на них есть заветный лейбл Lee, Wrangler или Levi’s. И еще: что это объект совсем другого сорта, класса. Кстати, фирмá могло означать и просто положительную оценку. Вот характерный пример:

      Он был очень расстроен. Оказалось, что у него возле киоска украли замечательную шерстяную рубашку, «фирменную», как он сказал. <…> Рапирский ругался – он любил «фирменные» вещи (В. Аксенов. Пора, мой друг, пора, 1963).

      А вот и более поздний пример, уже без кавычек:

      Теперь я заметил, что нижнее