Исключение. Дарья Сойфер

телефона и перечислил несколько блюд.

      – Ты собираешься все это съесть? – удивленно спросила Лида.

      – Нет, есть мы будем вместе.

      – Но я не…

      – Есть мы будем вместе, – с расстановкой повторил Норберг.

      Лида молча кивнула.

      – Итак, я расскажу тебе про письмо, – сказал Андерс, и она внутренне сжалась. – Я проснулся утром после прекрасного, удивительного секса с красивой девушкой и обнаружил, что я один. Я проверил в душе, в холле – ни единого следа. И тогда я увидел на столе письмо. Если этот листок бумаги можно назвать письмом. Я подумал: она ушла, потому что я сделал что-то не так. Но ведь я помню, что тебе нравилось.

      – Я же написала: «Спасибо тебе за вечер»! – Лида поняла, что он говорит про записку. Значит, он не получал электронного письма?

      – И это было очень вежливо. Неужели после такого секса нельзя было оставить хотя бы номер телефона?

      – Я не хотела навязываться. Мы же обсуждали, что ты уедешь, и мы больше не увидимся!

      – Но не после всего этого, – он махнул рукой в сторону спальни.

      И хотя дело было в другом номере, Лида почувствовала, как горят щеки. Она прерывисто вздохнула.

      – Ты помнишь, – удовлетворенно отметил он.

      – Конечно, помню, за кого ты меня принимаешь!

      – Я не знаю, за кого ты принимаешь меня, если просто ушла. Сначала я злился. Потом понял, что все время об этом думаю. Но у меня не было твоих контактов! Я даже фамилию твою не мог вспомнить, потому что она длинная и сложная.

      – Стрельникова, – Лида улыбнулась.

      – Ты так говоришь, как будто это просто! – он тоже улыбнулся. – Те, кто меня принимал, сказали, что у них нет твоих данных. И тогда я узнал, что Билл едет сюда на интервью для твоего журнала. И журналист – ты. Я хотел сделать тебе сюрприз, но потом увидел, как он выходит из номера довольный и снова разозлился. Решил, что…

      Лида засмеялась. Он ревновал!

      – Лидия! Я – швед. Это был мой годовой запас эмоций! – он улыбнулся и взял ее за руку, но раздался стук в дверь.

      – Это завтрак. Но я не забыл, – добавил он, принимая заказ. – Я все еще должен тебе ужин.

      Андерс поставил перед ней черный деревянный поднос. На одной из тарелок лежал горячий пышный омлет с сыром и салями. Желудок молниеносно сжался. Лида вскочила и метнулась в ванную, оттолкнув Андерса, и едва успела захлопнуть дверь, как опустилась коленями на кафель и судорожно вцепилась в унитаз. Когда болезненные спазмы отступили, Лида увидела перед собой черные ботинки и поняла, что зря не защелкнула замок.

      – Уйди, – устало сказала она. – Ты не должен этого видеть.

      – Ты больна! Мне показалось, что ты бледная, но теперь я точно знаю, что ты больна.

      – Выйди, Андерс. Принеси мне сумочку, я приведу себя в порядок, и мы поговорим.

      Пока он ходил, Лида встала, отряхнулась и плеснула в лицо холодной водой. Андерс протянул ей сумочку, и она достала зубную щетку. Он стоял за ней, прислонившись к стене, и смотрел через зеркало, как она чистит зубы.

      – Это не первый раз, да? – наконец, спросил он.

      Лида