Синее пламя. Алексей Пехов

способности говорили ей о нем редкими уколами в сердце и едва слышным шепотом, появляющимся, стоило ей лишь ослабить волю.

      «Убей, убей, убей».

      Метка той стороны на лопатке акробата была для нее такой же раздражающей дрянью, как шуршание мыши для кошки. Хочешь не хочешь, а все инстинкты требуют действий.

      Причем немедленных.

      Она видела, как парень изменился за эти месяцы. Он меньше улыбался, больше хмурился, и, хоть легкость не покинула его тело, было заметно, как участь пустого тяготит его.

      За стеной не переставая выл ветер и бесновалась вьюга.

      Краем глаза женщина заметила нечто странное, повернулась, посмотрела на жаровню. Она не отрывала от нее взгляда больше минуты, затем это произошло вновь – несколько белых бликов на мерцающих рубином углях.

      Через секунду она была готова поклясться, что слышала ослабленный расстоянием и непогодой крик. Быстро подошла к крохотному окошку, стараясь разглядеть, что творится на улице.

      Почти сразу же по коридору кто-то прошел – скрипнула половица. Женщина выглянула за дверь.

      Светловолосый треттинец стоял возле входа в общий зал, удерживая в руке обнаженный меч. Он чуть склонил голову, точно большая собака, вслушиваясь, и, сделав шаг, скрылся из ее поля зрения.

      Она услышала, как скрипнули петли, и внутрь помещения на мгновение ворвался холодный ветер.

      Пальцы Лавиани начали застегивать деревянные пуговицы на куртке и затягивать кожаные завязки. Подхватив лежащее под ногами копье, она выскользнула на улицу, плотно прикрыв за собой дверь и надеясь, что никто из семьи трактирщика не проснется и не поставит засов на место до тех пор, пока она не вернется.

      Несколько мгновений ее глаза привыкали к ночи, начав различать стальные, свинцовые, серебряные и антрацитовые оттенки. Следы человека – темные пятна чернил на матовых оловянных холмах снега – цепочкой уходили за хозяйственные постройки, туда, где начинался тракт и лес.

      – Рыба полосатая, – прошептали ее губы.

      Сойке потребовалось несколько мгновений, чтобы отрыть снегоступы и сунуть в них ноги, затянув ремни. Она побежала сквозь серебряные стальные чешуйки снежинок, сотнями падающих перед ней. Выглянула из-за угла сарая, скрипнула зубами.

      На заметенном, холодном тракте вокруг разорванных трупов кружили тени. Она была далека от того, чтобы влезать в дела незнакомца. К тому же тот все равно опоздал. Двоим людям, которых порвала волчья стая, уже ничем не поможешь.

      Семеро крупных, матерых зверей были заняты мертвецами, пожирая все еще горячую плоть, и лишь один отвлекся на мечника. Он прыгнул на Мильвио быстро, стремительно, и бастард, описав широкую дугу, разрубил волка на две половины.

      Напавший на человека не издал ни звука, но верхняя половина тела все еще раскрывала пасть, щелкая челюстью. Остальные волки подняли испачканные кровью морды, повернулись к треттинцу. Парню в ближайшие несколько минут придется