Неосторожность. Чарлз Дюбоу

думал, ты знаешь. Почему и надо позвонить. Мэдди, Джонни и я уезжаем через неделю в Рим. У меня творческий грант на поездку. Буду там работать над новой книгой.

      – Нет, я не слышала. – Клэр кажется, что ее сейчас стошнит. – И сколько вы будете отсутствовать?

      – Почти год. Вернемся в июне. К лету.

      – Ясно, – говорит она и добавляет: – Наверное, ждете с нетерпением.

      – Да. Мой старый друг нашел нам квартиру рядом с Пантеоном.

      – А как же Джонни? Ему ведь надо в школу?

      – Там есть американская школа. И нам посоветовали там хороших врачей.

      – Я очень за вас рада.

      Клэр старается, чтобы ее слова прозвучали искренне.

      – Спасибо. Будет весело. Я всегда хотел пожить в Риме. И Мэдди тоже. Как ты понимаешь, ее очень вдохновляет местная еда. Она уже записалась на курсы кулинарии и итальянского языка.

      – Я буду по вас скучать.

      Клэр обнимает Гарри за шею и прижимается щекой к его щеке. Он похлопывает ее по спине и с улыбкой высвобождается.

      – Нам тебя тоже будет не хватать!

      – Еще раз спасибо, – говорит Клэр ему вслед, когда он направляется в дом. – Мне было очень хорошо.

      – Рад, что тебе понравилось. Ты смелая. Не все любят летать на маленьких самолетах.

      – Мне – очень.

      Гарри улыбается и заходит в дом. Клэр не замечает меня, а я наблюдаю за ней еще какое-то время после его ухода. Наконец она поворачивается и идет прочь. Мне очень жаль ее, она так печальна.

      Я нахожу ее через несколько часов. Она сидит на краю моего причала, смотрит на лиман, болтая ногами в воде. Мимо проплывает семья лебедей. Пара маленьких яхт с косыми парусами, которые любят живущие на лимане, лавирует вдали. Очень тихо.

      – Где ты была? – спрашиваю я. – Мы тебя везде искали. Собираемся поиграть в теннис.

      Да, теннисный корт у меня тоже есть. Старомодный грунтовый корт. Знаю, многие сегодня предпочитают акриловое покрытие, но мне нравится укатывать грунт. Подготовка так же важна, как сама игра.

      Клэр поднимает голову. Удивляется, а потом огорчается, словно надеялась увидеть кого-то другого. На мне старая, когда-то бывшая белой, теннисная форма.

      – Извини, Уолтер. Мне надо было побыть одной.

      – Все в порядке?

      – Ты знал, что Гарри и Мэдди уезжают в Рим?

      – Конечно.

      – А я – нет.

      – Это так ужасно?

      – Да. В смысле, нет.

      – У тебя предубеждение против римлян? Какой-нибудь итальянец разбил тебе сердце или ты споткнулась и упала с Испанской лестницы?

      Я стараюсь шутить, но вижу, что Клэр не в настроении. Она пожимает плечами.

      – Я могу чем-нибудь помочь?

      Клэр снова качает головой.

      – Понятно. Тогда просто я не буду к тебе лезть, идет?

      – Спасибо, Уолтер. Мне просто хочется побыть одной. Может, я позднее приду посмотреть на игру в теннис.

      – Надеюсь. Ты мне должна матч-реванш.

      Клэр слабо улыбается. На прошлой неделе мы сравняли счет: 6:4, 6:4.

      Она не появляется до вечера. После тенниса я на цыпочках подхожу к двери