Человек из паутины. Александр Етоев

меня не передавал? Записочку там или, может, что-нибудь на словах? – Знал бы он, что Шамбордай не приедет, ни за что бы не пригласил эту пигалицу. Но раз уже вбуханы деньги – проезд, командировочные расходы, прочее, – раз заварена эта каша, придется ее расхлебывать до конца. – Мы оформим вас как спецреда. Командировочные, естественно, за наш счет. И дорога в оба конца. С билетами сейчас туговато, так что лучше позаботиться об этом заранее. Вы когда, примерно, рассчитываете отсюда уехать?

      – Учитель сейчас на дереве. И будет там до первых чисел июня. Если дерево не захочет его оставить.

      Николай Юрьевич ждал продолжения, но продолжения не последовало.

      «Опять Михалыч перебрал мухоморов, – подумал Николай Юрьевич. – И чего они в них находят? Лучше бы водку жрали, как все нормальные люди».

      – Если Ольга Николаевна закажет вам билет на второе, справитесь к этому сроку? – Шеф в уме подсчитал убыток от полуторанедельного проживания гостьи из Красноярска и прикинул, кому из договорников-редакторов урезать в этом месяце гонорар.

      Гостья вновь промолчала; змейка выглянула из перстня и посмотрела на Николая Юрьевича внимательно. Николай Юрьевич покраснел.

      – Или лучше на третье?

      Гадина, замурованная в стекляшке, отвела его взгляд к стене, где среди плакатиков и картинок голубела реклама Аэрофлота.

      «Нет уж! Никаких самолетов! Поездом, только поездом!»

      – Я одного не соображу, – попробовал он переменить тему. – Иван Васильевич в ИНЕБОЛе, а туда практически никакого доступа. Это вообще полусекретное лечебное заведение, простому смертному со стороны в него не попасть.

      Фразу о «простом смертном» подколодная змея из стекляшки встретила как-то по-особому ядовито, чем вызвала в Николае Юрьевиче новый прилив смущения.

      Гостья из Красноярска улыбнулась. Впервые за весь разговор улыбка ее была естественной и открытой.

      – Выше дерева стен не бывает, – сказала она смешливо и накрыла змейку рукой. – А можно мне еще кофе?

      – Ну, конечно! Ольга Николаевна! Один кофе!

      – Шамбордай Михайлович мне рассказывал, что у вас в Питере сейчас белые ночи.

      – Ну, сейчас еще не самые белые, через пару недель будут белее, так что… – Николай Юрьевич прикусил врага своего – язык. «Две недели! Молчи, дурак!» – А паутину вы каким способом сводить будете?

      – Ножницами, – рассмеялась Медсестра Лёля. – Машинкой, какой раньше в парикмахерских стригли. Знаете, такая: вжик-вжик.

      – Вы серьезно? – обиделся Николай Юрьевич за ее легкомысленный юморок.

      – Нет, конечно, – успокоила его сибирская гостья. – Но вообще-то способ простой.

      – Ага, – не стал уточнять главред, что же это такой за способ, и перешел на дела житейские. – А жить вам есть у кого?

      – Да-да, Шамбордай Михайлович дал мне адрес.

      Полчаса спустя, когда кофе был выпит и гостью проводили до выхода, Николай Юрьевич грустно