Струны. Илья Хотинь

Ноги его несли по лестнице вниз, а после уже по дороге куда-то вдаль.

      Такие скандалы не редки в этой квартире. Сегодня одно и завтра вновь другое. Не любил он мать? Ненавидел? Нет, она тут ни при чем. Всё можно смахнуть на ту же тоску. Но только он всегда с ней таков был. Почему же так относился к ней? Она же его растила, кормила и воспитывала. Она и сама не знала, почему он груб с ней в эти моменты. И уже привыкла. Что ещё поделать, если не прикрыть глаза, пока боль материнского сердца не доведет его до разрыва… Тогда он точно заметит, как ему стоит быть и каково ей.

      Мама была сильной женщиной. Очень. Прошла через многое. И через такую же потерю близкого, как и он. И терпеть выдалось многое. Теперь шкала терпения лопнула и разлилась. И осталось только такое спокойное отношение.

      Не часто нам приходится общаться с родителями. Правда. Кому-то уже никогда. Не один он так относится к своей маме, кем бы она ни была. Почему-то не ценим наш путь к верху – родителей. Забываем, отпускаем, убиваем материнские сердца, которые уже никогда не пустят слезы. А потом попросту забудут, потому что вы их родное. Как держать зло на ребёнка?

      В его голове крутились не слова матери, а только их образ. Даже она сама была только черным очертанием в глубине мыслей. Никто не понимал его, ничто не имело цветов этот момент. Такой же случай отчаяния, как и многие прошлые и последующие. Словно разожгли костер, нет, кострище, который готов сжечь все, но не станет. Не станет, потому что не позволено.

      Ноги же несли туда, вперед, назад, в сторону. А день только начался, всего час. И эти часы также были наполнены солнцем. Все было спокойно, но не Он.

      Прошло уже достаточно времени. Вечерело и все залилось алым почти цветом. Ему не было заметно то, как он пришел в парк. Одно было заметно точно, ярость слегка спала и переросла в беспечное спокойное нытье души. Дорожки были все те же, реальность вернулась к нему.

      Он все также продолжал идти в даль парка, как услышал опять что-то, что зарождало в нем спокойствие и умиротворение. Мелодия лилась ручьем.

      «Опять? Кто на этот раз? Она?» – мысли метались до того момента, пока в поле его зрения не оказалась именно она.

      Лавка, откуда исходила гитарная песнь, занята девушкой со многими странностями, которые он выделил. Странности её заключались, конечно, в её неестественном поведении, одежде и месте. Рыжие волосы сливались с лучами вечерявшего зарева. Черная джинсовая куртка. И такие же черные джинсы. За курткой могла скрываться только футболка с явными выраженными надписями. И в таком виде ей пришлось предстать перед ним – зажатый черный клубок. Но с гитарой и уверенной игрой на этой гитаре. Рядом находился один чехол от инструмента и больше ничего.

      Выражение её лица было крайне безмятежным, не грустным и не веселым, а таким же уверенным, как и мелодия. Иногда она поглядывала на тот берег, продолжая играть. Кто же знает, что она там разглядывала, а может, просто смотрела вдаль, чтобы отвлечься. Да и с какой целью ей сидеть в такой неудобной одежде в лучах жаркого летнего солнца? Для чего играет часы напролет? Есть масса вопросов,