Уличные легенды Владивостока. Ирина Зиновьевна Мутовчийская

Моя шляпа! – человечек взвыл, – Не надо! Ви, гадкий человек, сейчас же вспоминай! О, моя шляпа! Простите, не забирайте мою шляпу! Я не буду больше! Солнце уже почти встало, без шляпы я сгорю! Больно, больно! Пустите меня назад, я хочу назад в здание! Я горю! Господин Ви, надо вспомнить! Зеркало, Вонгви…

      Макушка человечка начала дымится. Шляпа к тому моменту растворилась полностью.

      – Проклятый раб кухни! Что же ты делаешь со мной!?

      «Раб кухни» – эти слова почему-то больно задели молодого мужчину, и, конечно, ему было не приятно, что его ругают неведомо за что. «Раб, раб, раб» билось колоколом в голове у Виктора. И вдруг… Он вспомнил!

      – Стойте! Я помню! Проход был вот здесь!

      Как только Виктор ткнул пальцем в то место, где по его мнению был проход, луч утреннего солнца резанул его по глазам. Мужчина вскрикнул, и начал тереть глаза. Когда неприятные ощущения частично прошли, он увидел дверь. Около двери лежал тот странный человек, руки его были обожжены и покрылись волдырями. Виктор кинулся к человеку, взял его на руки и открыл дверь. Как только Виктор сделал это, солнце встало полностью. Место, куда вошел сейчас Виктор, было когда-то, как я уже говорила, жилым домом. Это было давно, почти два века назад. Хозяин торговой империи построил этот дом для своей семьи. А также в доме было несколько квартир, в которых жили его работники. Повторюсь, это было очень давно, почти тогда, когда возник город Владивосток. Двигаясь в неведомом направление, Витя недоумевал. Он не понимал, почему именно сейчас с ним происходит вот это самое. Под этим самым Витя подразумевал именно вот такие ситуации, которые происходили с ним частенько в последнее время. К Виктору подходили незнакомые ему люди, что-то просили, на что-то намекали, утверждали, что знакомы. То есть, ситуация была примерно такой же, как сегодня. Двигаясь по подземному переходу с обожжённым мужчиной на руках, Виктор все сильнее погружался в прошлые события, которые произошли с ним девять лет назад. Он, конечно, вспомнил не все, но раздражающее слово «раб» с каждым толчком крови приоткрывало перед ним все больше воспоминаний.