По сказочным тропам. Влада Лаванда

Палач стоял перед ним, не теряя своего хладнокровия. На его голове была большая рана, из которой сочилась чёрная кровь. Прежде чем зверь вновь сдвинулся с места, рыцарь, ухватившись обеими руками за рукоять меча, напрягся и ринулся к нему. От мощного толчка ледяная земля, где он стоял мгновение назад, треснула, образуя кратер. Максимально приблизившись к чудовищу, рыцарь взмахнул клеймором, разбивая его череп.

      Ветер усиливался, прогоняя тучи на восток и поднимая в круговом танце снежинки. Рассеченный череп зверя упал на землю. Чудовище яростно заревело. Оно находило в себе силы двигаться, хоть и было серьёзно ранено. Из его пасти повалил дым от выжигающей ярости. Череп закрывал собой беспросветную тьму, в которой горели огни глаз. Оно направилось к рыцарю, озлобленное и взбешенное своей неудачей. Зверь снова разинул пасть, решив без церемоний забрать душу палача. Из тела воина в воздух стал подниматься белый песок, символизирующий душу. Лёгкими потоками песчинки тянулись ко рту чудовища, формируя белую сферу. Снова приняв стойку, он закрыл глаза. Вдох. Холодный воздух наполнял лёгкие. Последний рывок. Взмах меча расколол сферу души, прерывая зверя. Палач застыл на месте, держа конец креймора в воздухе. Вдоль груди и головы чудовища появилась глубокая рана. Кровь хлынула, подобно лаве вулкана, после чего взмахом, более легким и тихим, чем самый первый порыв в этом бою, отсёк массивную голову зверя. На мгновение клеймор застрял меж позвонков, но приложив немного усилий рыцарь добился смерти нечисти.

      – Не смей боле тревожить покой мёртвых, – сипло промолвил он. – Покайся и изыди.

      Тело волколака с грохотом рухнуло на срубленные в процессе боя ветви, дергая хвостом. Коснувшись стальным ботинком большой морды волколака, рыцарь легонько толкнул её в сторону. Он с презрением фыркнул на поверженную нечисть и, несмотря на неизменную безэмоциональность, тяжёлого взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько сильно палач ненавидит монстров, врывающихся в их мир из Нави. Клеймором он разрезал грудную клетку зверя, осторожно вытаскивая ещё бьющееся сердце. Обрывая сосуды, рыцарь встряхивает клеймор, который вмиг обернулся сотней белых бабочек, растворившихся в воздухе. Он сжал кровоточащее огненное сердце. Открыв рот, в котором красовались два белых клыка, вцепился в свой трофей и потянул в сторону, откусывая кусок. Палач ел сердце зверя, не боясь огненной крови, оставляющей ожоги, моментально заживающие на бледной коже.

      – Кажется, я вовремя, – проговорил человек в тёмном балахоне и чёрно-золотой маске волка, внезапно появившийся на разрушенной стене святилища. – Всегда напрягало, с каким безразличием ты трапезничаешь сердцами чудовищ, Хати.

      Окончив трапезу, рыцарь вытер остатки крови с пухлых губ большим пальцем и, выпустив изо рта белый пар, повернулся к товарищу. Изрубленные стены лабиринта начали быстро расти, принимая прежний вид. Ветви обросли листьями,