Улица Кипарисов, 14. Сергей Аксу

ответил старший сын Чарасти, щелкая зажигалкой.

      – У нас в Брио тоже полицейских агентов хватает, шмыгают кругом, как крысята, все высматривают да вынюхивают, – добавил шкипер, тоже раскуривая трубку и присаживаясь рядом со старшим сыном.

      Ждать пришлось недолго. Скоро на дальнем конце пирса показались фигурки трех парней, несущих что-то тяжелое, завернутое в старый брезент.

      Наконец отчалили. Ардито и Миноро подняли парус, который затрепетал и захлопал на ветру. Анжиано взялся за румпель, и баркас стал быстро удаляться от берега. Чарасти с младшим сыном долго еще стояли на причале, провожая глазами суденышко.

      – Погода мне не нравится. Небо уж очень подозрительно серое, – сказал с тревогой Торбеллино, озираясь по сторонам. – Как бы шторм не разыгрался.

      – Не бойся, все нормально. Шторма не будет, – ответил спокойно Миноро. – Если бы предвиделась непогода, мои старые переломы уж давно бы дали о себе знать.

      – Торбеллино, забирайся в рубку от греха подальше, не торчи на холодном пронизывающем ветру, а то с непривычки, чего доброго, простудишься, – посоветовал Ардито. – До твоего острова еще далеко, часов шесть придется плыть при хорошем ветре, не меньше. Прибудем туда уже ночью. Главное, в темноте мимо не проскочить и с курса не сбиться.

      – Ну, с курса-то мы не собьемся, даю голову на отсечение, – уверенно заявил Миноро. – Когда на румпеле Анжиано, это нам точно не грозит.

      Наш герой, поеживаясь от порывов прохладного ветра, забрался в рубку, здесь было намного теплее и уютнее, чем снаружи.

      – Торбеллино! Торбеллино! Просыпайся! Подплываем!

      Юноша очнулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Оказывается, он уснул под морскую качку и проспал в рубке без малого около шести часов. Видно, сказались усталость и нервное напряжение последних дней. Разбудил его Ардито. Торбеллино выбрался из рубки наружу. На палубе было довольно свежо, пришлось натянуть на голову брезентовый капюшон. Вдоль борта он добрался до Анжиано, сидевшего за румпелем, и плюхнулся на скамью рядом.

      – Выспался? – спросил тот, перекладывая румпель в другую руку.

      – Ага! Не заметил, как отключился.

      – Это здоровый сон. Организм после всяких твоих потрясений восстанавливается, так сказать, защищается.

      – Далеко еще? – просил Торбеллино, поеживаясь от холода.

      – Да нет. Уже рукой подать. Совсем чуть-чуть осталось.

      – Ничего не видно. Как ты умудряешься управлять в темноте? – поинтересовался молодой фрид.

      – Сам удивляюсь. Внутренний голос подсказывает. Я никогда не ошибаюсь. Отец говорит, что это дар свыше, что он мне по наследству достался. Дед был таким. Служил военным штурманом. Никогда, говорят, не ошибался.

      – Торбеллино! Иди на нос! – позвал Миноро. Он и Ардито только что спустили парус.

      Юноша, спотыкаясь от сильной качки на каждом шагу, кое-как добрался до носа судна.

      – Держи