Твоя капля крови. Ина Голдин

шест и сжечь на Майских праздниках…

      После ухода расфуфыренного разговор стал скованным. Снова забряцало столовое серебро, зазвенели бокалы – гости вспомнили об остывшем ужине. Юлия подозвала слуг и велела подавать десерт. Внесли еще канделябры, стало светлей. Расставили блюда с маковцом, смородиновым пирогом, яблоками в карамели. Пахло сладким, пахло миром.

      – Что ж, я считаю, что разумно выждать, – проговорил отец, принимаясь за чай. – Если этот союз окажется правдой, то нам придется искать другой путь, чтоб переправлять оружие. И не мешало бы знать об этом прежде, чем оружие нам понадобится.

      – Я отговаривал цесаря от войны, – сказал Стефан. – Да и от дружбы с чезарцами… Но он не удивится, если я пойду на уступки.

      – Ты говорил, что фефарь тебя больфе не флуфает. – Рот у Марека был набит смородиновым пирогом.

      – Говорил. Но я по-прежнему его советник. И потом, его величество любит, чтобы с ним соглашались. Если я перестану ему перечить, он наверняка смягчится.

      Сказал – и тут же стало неловко, будто он высмеивал друга на публике.

      – Значит, нам теперь ждать от тебя вестей… – подытожил отец.

      – Простите, господа… но, если я правильно понимаю ситуацию, сегодняшнее собрание можно рассматривать как Княжеский совет?

      Стан Корда осторожно поставил чашку на блюдце, вытер смородину с губ и оглядел собравшихся.

      – Чтобы дальнейшие наши действия были легитимны, решения должны приниматься Советом…

      Стан, как обычно, вспомнил то, о чем другие и думать забыли.

      – Если я не ошибаюсь, – на памяти Стефана друг не ошибся ни разу, – свод законов Велимира говорит, что в случаях, когда по какой-то причине сбор Большого Княжеского совета невозможен, срочные решения могут приниматься Малым советом при условии, что он насчитывает не менее семи благородных и что князь во главе его занимает в Большом совете первую скамью…

      Эту историю помнил даже сам Стефан: Велимиру так хотелось княжескую булаву, что он, недосчитав голосов, наспех придумал новый закон. Что ж, вот теперь пригодится…

      – Насколько я вижу, – размеренно продолжал Корда, – эти условия сегодня соблюдены, так что, если присутствующие не имеют ничего против…

      – Жаль, нет художника, – шепнул Стефан брату.

      – М‐м?

      – Художника. Запечатлеть историческое событие, собрание Совета. Интересно, как бы картина называлась? «Столовый совет» или «Совет за чаем»?

      Марек поперхнулся пирогом.

      Тишь. Темнота. Ставни теперь открыты, в окна из немыслимой дали смотрят звезды – как огоньки далекой деревни, мимо которой пронесешься в карете, так и не узнав названия.

      Это законы ночи, князь Белта… Отнеситесь к моим словам серьезно…

      Стефан обернулся, услышав скрип двери. Зашел Марек с хилой свечкой в руке.

      – Так и знал, что не спишь.

      – Спать перед поединком – дурной тон.

      Дуэль назначили на раннее утро; Марек и Корда вызвались в свидетели. Стацинский выбрал сабли.