Утром выпал снег. Андрей Толкачев

звали. От слова "баять". Это сказочник, значит. Ему что скажешь – все на веру принимал, может про морошку, что мать любила он и втемяшил себе в голову. Еще потом узнали, не приезжал он к матери, потому что сидел, случайно, по мелкому делу. А чтоб она не узнала, пересылал письма кому-то, а те уже ей записки доставляли. Вот такое быванье".

      – Да, история. Мать никого не дождалась".

      Слышь ли, слышишь ли ты в роще детское пение… (И.Бродский)

      – Говорят, дом их не принял, никого – в таких домах лучше не шастать, место не доброе, такое вот дело. Мы и священника приводили, освящали дом, да что толку. Лезут к него, будто медом смазанный".

      Уходил я из деревни, женщина все стояла на том же месте. «Почему одна осталась?» – не спросил, зато спросил имя, Ольгой ее звали.

      _______________________________________________________________________

      Долго еще я думал о рассказе женщины. Много тут необъяснимого.

      Но дорога отражает тебя и твои мысли. Вот один я остался, сын переехал в Питер. Вот встретился с ним на несколько дней и повез по Холмогорам, а там нас ждали храм и изба, брошенные, одинокие, унылые. Ждали, чтобы рассказать чего-то… Рассказали.

      Уже в пути с лукошком земляники между сиденьями. Ночная дорога кажется мягче дневной. Вьется как змейка под дождем, и не везде ее разглядеть – глаза застили клубы пара на дороге.

      А чего ж ты хотел? И случайно ли все произошло? Дожди, повороты, храмы.

      Так-то оно так, но что-то главное дорога утаивает.

      Случайно ли за 900 км едешь к людям, которых в глаза не видел, а они добрейшей души?

      Может дорога расскажет, где побывал я на самом деле? Кого встретил? Кто водит нас по этим дорогам?

      Ответишь, Бродский?

      И Бродский отвечает:

      «В деревне Бог живет не по углам, как думают насмешники, а всюду».

      Это я, папа!

      Андрей Николаевич Комольцев вошел в лес. Давно собирался. Вот сподобился, наконец.

      – Хорошо – то как! Грибами пахнет. Грибы где – то совсем рядом. Как хорошо, Господи! – старик вдохнул свежий насыщенный запах сырости, зашуршал нападавшими листьями.

      – Ох, колюч! – это он решил поговорить с воздухом.

      Тот, видимо, как – то ответил старику, и шаловливо обдал ветерком.

      – Вот где хорошо! Здесь и приземлимся, – он разложил коробку от холодильника, влез в нее, как космонавт в люк космического «Союза», натянул до плеч шерстяной плед.

      Только бы не видеть никого, особенно людей, бредущих с собаками. Подбежит псина, как начнет лаять, надрываться, хоть на дерево лезь. А хозяину – то сие интересно – стоит в сторонке, наблюдает.

      Ну что тут можно наблюдать? А! Люди добрые? Все исхожено – истоптано вдоль и поперек.

      Поспать в лесу – давно мечтал, когда еще работал – мечтал.

      По молодости: в армии, в студотрядах, да студпоходах, где только не спали. А тут один – это другое дело.

      Если ветер – то он под кустами спасен, ну а если дождь – пока коробка намокнет – можно будет перебраться в другое место. Главное, отдельно от всех. Никто не глазеет из прохожих, и не думает, что ты бомж. А перед глазами