Сады пяти стремлений. Вадим Панов

не из камня?

      – Так дешевле. Из белого камня в Абергульфе строят только в центре. Дальше – из кирпича. А на окраинах дома деревянные.

      – Хочешь угадаю, где ты живёшь?

      – Хотите угадаю, куда вы пойдёте?

      – А ты молодец, – одобрил ИХ.

      – А вы будьте осторожны, синьор, – продолжил Занди, не обратив на этот раз внимания на тёплые слова.

      – Что не так? – насторожился Бабарский.

      – Вы разве не слышали о погроме?

      – Нет.

      – Сегодня утром какие-то громилы разнесли несколько заведений фага. Так что сейчас серифы перетряхивают Казармы, и на остров Пушкарей лучше не соваться.

      – Спасибо, – протянул ИХ, мысленно обложив крепкими цепарскими выражениями неизвестных громил. – Что происходит?

      – Никто не знает, синьор, и никто этого не ожидал, – вздохнул Занди. – Зато теперь все боятся, что фага будут громить заведения людей – чтобы отомстить.

      – Но ещё не громили?

      – Может, ждут, когда серифы успокоятся?

      – Может быть… – Бабарский протянул пареньку рыбину. – Бери – заработал. Рыба очень свежая, твоей матушке понравится.

* * *

      «Пытливый амуш» неспешно подходил к континенту, и удивлённые цепари – те, у кого была возможность выглянуть в иллюминатор, – внимательно разглядывали отвесную скальную стену, поднимающуюся из воды не меньше, чем на двести метров. А то, что путешественники добрались именно до континента, а не до следующего острова, было понятно по тому, что колоссальная стена заняла весь горизонт и тянулась, насколько хватало глаз.

      – Интересно, весь континент лежит на плато или только его восточная часть? – пробормотал Аксель.

      – Удивительное строение, – улыбнулась Кира.

      – И мало на что похожее.

      – Мне доводилось видеть подобное геологическое строение, но те структуры не были столь высоки, – вступил в разговор стоящий у лобового окна Дорофеев.

      – Возможно ли, что континент лежит на плато? – повторил вопрос Крачин.

      – Скоро узнаем, – ответил капитан, внимательно изучая поднимающуюся из воды стену.

      Опасаясь ветров, Дорофеев распорядился начать подъём примерно в пятнадцати лигах от линии плато, и, когда «Пытливый амуш» набрал достаточную высоту, путешественники увидели песчаную пустыню с грязно-жёлтым песком и редкими вкраплениями коричневых скал. И ни одного зелёного мазка, насколько видел глаз и добивали бинокли, – только жёлтое и коричневое.

      – Если планета обитаема, то люди явно живут не здесь, – оценил Крачин.

      – Люди живут и в пустынях, – заметила Кира.

      – Не видно воды, адира.

      – В пустынях редко бывают реки, Аксель.

      – По тому, что я наблюдаю, здесь скорее будут оазисы, а не реки, – вставил своё слово Дорофеев. – Эта сковородка чересчур раскалена.

      – Надеюсь, Помпилио не пришлось её преодолевать, – прошептала Кира.

      Прошептала едва слышно, однако Базза услышал, дёрнул щекой, посмотрел рыжей в глаза и кивнул.

      – Пустыня кажется большой, – произнёс Крачин,