О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы. Юрий Безелянский

почему вы взвыли?

      Может, от боли, кого полюбя?..»

      Что же ответить могу вам на это?

      Обрывки слов застревают во рту.

      Может, вам скажет то, что стал я поэтом –

      Мысли и чувства в кошмарном чаду…

      3 мая написал стих под Маяковского, нещадно ругал Америку (чем она не угодила? Непонятно):

      …Человеку в Нью-Йорке нечем дышать.

      Даже нельзя спокойно пожрать –

      В ресторане рёв соло,

      Повсюду реклама «drink Соla».

      А если пойдёшь в кино, то там

      убийства и яд.

      Да. Что можно сказать сегодня (а сегодня – 19 декабря 2018 года) об этих строчках? Яд советской пропаганды проникал в каждого из нас, в старых и малых.

      Другое дело – под Киплинга. Знаменитое: «Из Ливерпульской гавани всегда по четвергам / Суда уходят в плаванье к далёким берегам…» И вот «наш ответ»:

      В Бразилии, в Бразилии

      Под крики какаду

      Одетый в белоснежное

      По улицам иду.

      Широкополое сомбреро

      Одето набекрень.

      И небо голубое

      На землю струит лень…

      Фантазийная картинка. Как Киплинг: «И я хочу в Бразилию – к далёким берегам…» И что ты думаешь, мой уважаемый читатель? Через 17 лет, после написания этого «хочу», я начал работать в Радиокомитете, в отделе радиовещания на Бразилию. Кульбит судьбы!..

      А вот как я писал в стиле декаданса, начитавшись поэтов Серебряного века:

      Раздался звон – разбилась страсть.

      Горит закат в пурпуре.

      Над телом потерял я власть,

      Оно трепещет в буре.

      Повергнутый души тюльпан

      Разнёсся в огненные блики.

      Исчез уж благовонный фимиам

      Под возгласы и крики…

30 ноября 1949 г.

      И вдогонку, через 4 дня:

      Призрак явился ко мне,

      Одетый в соблазны счастья.

      Веером страсти разбил он ненастья, –

      И счастлив я был вполне.

      Но призрак есть призрак.

      В декабрьский день

      Покинул, ушёл он в туманную сень,

      Ведь призрак – сквозь призму рок.

      Для одноклассников 8-го «Б» это был удар под дых: знай наших! И крестьяне писать стихи умеют!..

      И когда катил этот вал декадентщины, я предложил Андрею Тарковскому, с которым мы сидели на одной парте, написать совместный стих: строчку он, строчку я. Учителя мы не слушали, он что-то нам объяснял и рассказывал, а мы, два шалопая, принялись строчить. И вышло целое стихотворение в день 30 ноября 1949 года. Привожу только начало:

      Проходят дни густой лиловой тенью,

      Летят на крыльях звонкой тишины.

      Пришёл, уснул под гробом чёрной сенью,

      Увидел сероскучной жизни сны…

      И концовка:

      В печальном шёпоте страданий,

      Окутанная синей пеленой,

      Судьба мне подарила на прощанье

      Эдельвейс, оплаканный тобой.

      Далее цитата из книги «Избранное из избранного плюс Салат воспоминаний» (2015). В