Роза для Марса. Лиза Гамаус

где? Давай встретимся.» Написала она Розе. И стала ждать ответ. Домой ехать не хотелось. Роза мог многое прояснить, она была в этом убеждена. То, что она пошла к Филимонову по каким-то неведомым предчувствиям, да ещё и поверив сну, а она всегда верила в сны,  после сегодняшней встречи убедило её в правильном решении. Что-то явно тлеет в их былых взаимоотношениях с шефом, дымя гарью в сегодняшний день.

      Один раз они с Павликом поехали в круиз по Карибскому морю. Долго собирались, подстраивались по времени друг друга, сомневались, но поехали. Сомневался, по сути, Павлик – боялся бескрайнего океана, а страхи он ненавидел. Потом собрался с мыслями и решился. Первый раз в жизни в морской круиз. Эка невидаль! На корабле он потом так и сказал, что чего мол он так боялся, совсем, вроде, не страшно. Не телепортация же.

      – А что страшного в телепортации, – спросила Таша. Они сидели в шезлонгах на верхней палубе около бассейна. Молодёжь и дети плескались в воде также, как и везде в мире, когда есть такая возможность, и стоит тёплая погода. Океанская гладь за бортом умиротворённо искрилась на солнце, поражая бесконечностью на все 360 градусов. Вода в стакане на столике около Ташиного шезлонга вообще не шевелилась, казалось, что корабль не движется, а стоит на земной тверди. Только лёгкий ветерок иногда обдавал своим нежным йодистым полохом.

      – Возвращение, – подумал он, – другие миры, как наркотик. Затягивают. Хочется более сложных ощущений потом. Здесь всё очень просто.

      – Чего тебе не хватает?

      – Глупости спрашиваешь. Что мы тут можем делать, о чём мечтать? Мысль упирается в стену, бьёт тебя рикошетом, и ты медленно или сходишь с ума или не мыслишь – себе дороже.

      – Тяжело тебе, – пошутила Таша, но разговаривать тогда особо не хотелось – хотелось вот так полулежать, смотреть вперёд и всё. Когда телу слишком хорошо – оно замирает, и, кажется, что все процессы замедляются, только сердце тихонечко бьётся где-то в глубине.

      – Я привык, – ответил Павлик.

      Сейчас она вспомнила круиз по двум причинам. То, что она не восприняла всерьёз его редкие откровения про другие миры, посчитав их обыкновенными фантазиями разомлевшего от безделья тела, во-вторых, она пропустила главное – у Паши был очень серьёзный творческий кризис. Он и в отпуск-то попросился, чтобы убежать на край света от Бастет. Она вспомнила, что где-то с третьей ночи, он вставал в пять утра и уходил бродить по безлюдным палубам, разглядывая волны. О чём он тогда думал? А днём он становился обычным, с присущим ему юмором, знакомился с американцами в ресторане за столиком, представлялся преподавателем астрономии и молол всякий светский бред про человеческую жизнь. Английский у него был превосходный ещё со школы. Мама очень старалась дать Пашеньке знания иностранных языков. Он и французский знал неплохо, потому что она сама его обожала заодно с французским кино шестидесятых.

      В казино он выиграл в рулетку тысячу шестьсот долларов