Стихи двадцатого века. Светлана Гусева

на Арбат, смотрел, где народ тусуется, встревал, через 15 минут оратор отходил – аудитория моя. Так год прошел, а эти демократы постоянно звонят, просят: «Давай создадим партию, ты будешь руководителем». Во мне тщеславие взыграло: если другие считают, что я могу стать лидером, почему не попробовать. Мне с детства хотелось кем-то быть. И в пионерии, и в комсомоле постоянно выдвигали на руководящие роли. Я согласился, и вот наступило 13 декабря 1989 года. Мы собрались и провозгласили создание партии. Левых тогда много было, я решил взять правее, поэтому и назвали партию Либерально-демократической. 31 мая 1990 года провели первый съезд.

      – Кто же вас надоумил выдвигаться в президенты?

      – В марте отменили 6-ю статью Конституции о руководящей роли КПСС. А мы по простому совпадению создаем партию. Журналисты решили, что по разнарядке, бросились наш съезд освещать, не понимали, что происходит. Прошел год – президентские выборы. Можно от партии выдвигаться. Я единственный пошел не от группы избирателей, как, например, Ельцин, а от собственной партии. Подсчитали голоса – я на третьем месте.

      А.Н. Яковлев собирает идеологический отдел ЦК КПСС и говорит: «Не заблуждайтесь, это не Ельцин, а Жириновский выиграл». Моя победа у всех вызвала шок. Кто такой, почему за него целых шесть миллионов человек проголосовало? Я всех ошарашил.

      – Президентские выборы – это был ваш бенефис. Никто до той поры не слыхал о таком политике – Жириновском.

      – У меня был кураж, а без него политика никакая невозможна. За мной никого не было: ни армии, как за Макашовым, ни КПСС, как за Рыжковым. Я был свободен от страха, мчался, не разбирая дороги, как дикий жеребец. Мои конкуренты напоминали колхозных лошадей: вот кнут, а вот председатель. Я брал социальные проблемы, о которых вообще никто не говорил: брак, семья, секс и т. д. Выходил на Красную площадь и всех поливал, остальные все что-то согласовывали. Я подкупал людей смелостью, новизной, искренностью.

      – Интересно, как к вам Ельцин тогда относился?

      – Он меня возненавидел. Выборы были в июне, а в декабре вызывает меня один десантный генерал, который в военном госпитале в Сокольниках лежал, и говорит, будто бы Ельцин собрал офицеров ВДВ и пообещал тому, кто меня уберёт, генеральские погоны и звание Героя России. Я не знаю, верить или нет. Во всяком случае, жив остался. Потом с годами Ельцин смягчился, а его жена и дочка до сих пор меня ненавидят. Я его во время президентской кампании больше всех критиковал. Кроме меня, его никто и не трогал. Макашов что-то невнятное бормотал, плачущий большевичок Рыжков мямлил, а я Ельцина долбал. Мои выступления ему показывали. Это сейчас от него многое скрывают.

      – 1993 год чем вам запомнился?

      – Для меня все закончилось великолепно. Бог меня миловал. Я ни к кому не пристал. Пытался что-то сделать, звонил и ельцинским ребятам, и хасбулатовским, предлагал посредничество. Никакой реакции! Ну и до свидания! На меня никто не может злиться, я никому