Сюжеты одной пианистки. Елена Щербакова

      Дама в деке

1

      В одной весёлой компании всегда любили музыку и не упускали случая что-нибудь поиграть на пианино.

      – Вот Леночка – прекрасная пианистка. Она нам сыграет, – делал мне рекламу Марик. – Миша, послушай-ка.

      – Я сам играю. Могу предложить ноты.

      – Нет, нот не нужно, я знаю наизусть, – сказала я, села за фортепиано и начала играть.

      В комнату вошла Оля. Она училась в музыкальной школе и прислушалась к игре.

      – Ты сделала мне сегодня подарок на день рождения. Такая музыка, как будто падают снежинки и танцует куколка, – сказал Марик, когда я кончила играть.

      – Это вальс Шопена, – объявила я.

      – Замечательно.

      – А у меня есть с собой блок-флейта, – сказал Миша, – сейчас я тоже сыграю.

      Он вытащил из портфеля флейту и сыграл известную мелодию Бетховена. Но звуки тянулись очень тоскливо и жалобно. И всех настраивало на задумчивость.

      – Я знаю эту мелодию. Это песня «Сурок».

      – Да, да, она.

      – Но что мы загрустили? Давайте же выпьем за именинника.

      Весёлый вечер подходил к концу, когда мы, отметив день рождения, возвращались по домам.

      Новые друзья познакомились со мной и узнали о моём умении играть на фортепиано.

      С тех пор частые встречи с ними проходили за игрой на пианино и с пением известных песен.

      – Леночка, тебя стало не узнать: то ты о чём-то грустила всегда, а теперь и глядишь весело. Будь всегда такой, – сказал как-то мне Марик.

      – Буду стараться, – ответила я и улыбнулась.

      Но слова «будь всегда такой» эхом отозвались в моём сердце, и я подумала: что-то здесь не так.

2

      Я пришла домой в сильной задумчивости. И, отыскав свои старые исписанные ноты, села за пианино. Что же тянуло меня заново просмотреть их? Медленно проигрывая каждую ноту, я прислушивалась к звукам, осторожно поднимала пальцы, будто ходила на цыпочках по клавишам, ожидая для себя какого-то прозрения. Может, я заново прочувствую музыку? И она не станет такой машинальной и холодной, как была последнее время. Будто тонкий механизм мастерства после моих выступлений сломался, и я по интуиции хотела его восстановить. Я прикасалась к клавишам, как к хрустальным подвескам: то они напоминали мне сахарный дворец, который опасно задеть, ибо нарушится его целостность, то хождение по канату – одно неловкое движение и нарушится вся музыка.

      Только мне казалось, что мелодия куда-то убегает. Я стала играть её, останавливаясь на каждой фразе. Каждый звук в пьесе для меня был наполнен смыслом и значением.

      Случайно я посмотрела на деку. И в полировке увидела отражение силуэта. Почему-то я вздрогнула. Мне показалось, что это отражение – не я. Будто какая-то важная дама размышляла и кокетничала передо мной в этом отражении, полная, как и я, романтической увлечённости. «Что же это такое?» – не поняла я. Та незнакомка то резвилась, как безумная девушка, раскачиваясь перед пюпитром, то задумывалась