Андрогин. Юрий Иванович

делом. То есть распутывают, расплетают или ещё как-то пытаются разобрать кокон на составляющие его нити. Предположения энтомолога оказались верны.

      С полчаса длилось это кропотливое мероприятие. Затем довольно острые крючки стали доставать до тела. А там и целые участки кожи оказались открытыми, потому что от одежды оставались одни обрывки, которые тут же беспардонно отрывались и отбрасывались в сторону.

      «Где же это тело носило? – размышляла Чернова. – И в каких пертурбациях оно побывало?..» – и замерла, окаменев в напряжении и перестав дышать.

      Женские ручки наконец добрались до паха. Гомон усилился. Одежду и оттуда бесцеремонно убрали, а особо бесстыжие руки потеребили мужское достоинство. Скорее всего оно оказалось никакое, скукоженное и маленькое, потому что женские голоса дружно перешли в смех и весёлый гогот.

      Дарья же от новых, незнакомых ей ощущений в ужасе замычала. Не будь яйца во рту, слова разнеслись бы сродни мыслям:

      «Блин! Всё-таки я – мужчина! Какой позор!.. Обломиться и не срастись!.. Мамочка, роди меня обратно!..»

      Увы! Мамочка её не слышала. Родиться обратно в собственном теле не светило. И женщина, прожившая пятьдесят три года с осознанием своего несомненного преимущества, вдруг ощутила себя осквернённой, униженной, поруганной и втоптанной в нечистоты. Нет, мужчин она в своей жизни любила, обожала, но вот стать одним из них или хотя бы на часок оказаться в его шкуре не мечтала ни разу. Даже в болезненных кошмарах ей такое не могло привидеться.

      Она – прекрасная, достойная и гордая женщина! Всегда покорявшая мужчин богиня! И вдруг превратилась в такое же, как они, ходячее недоразумение?! Поневоле от такого стресса можно с ума сойти.

      «Фу! Какая же это мерзость! – крутились в голове мысли, полные отвращения к самой себе. – Как они вообще живут-то?.. И вообще, не пора ли помирать?.. Потому что факт погружения моего сознания в тело мужика – уже повод для самоубийства. Пусть и не станут местные дикари насиловать, но… Блин! Лучше бы меня изнасиловали!..»

      Ну да, присущая женщине логика рассуждений осталась, несмотря на мужскую оболочку.

      Местные жительницы завершали свою работу по освобождению трофея из кокона. В районе лица они своими крючками не тыкали, зато чуть слуха не лишили, попадая в уши. Остальному телу тоже изрядно досталось, когда покров истончился и стал сниматься целыми кусками. Руки пленника стали практически свободны, и вот-вот проворные женские пальчики собирались и лицо ему открыть.

      Перед Черновой встал жёстко вопрос: что делать с артефактом? Как поступят аборигены? Сразу убивать пленённое тело или подвергать мучениям вроде не должны, если судить по мирному, весёлому, если не сказать, фривольному тону и поведению окружающих… А вот если трофей продолжит мычать в ответ на естественные вопросы, могут такое поведение истолковать неверно. Не раскрывая рта, одними жестами не объяснишься. Да и улыбнуться